— Джек, что с тобой? Что ты делаешь? Я думал…
— Я знаю, что делаю, — сердито, но не повышая голоса ответил Рафферти, не забыв прикрыть рукой микрофон. — Оставь, наконец, меня в покое. Я знаю, что делаю!
— Я думал, ты сошлешься на пятую поправку. Я думал, как все говорили… что… как…
— Меня не интересует, что ты думал и что говорят все. Я поступаю, как нахожу нужным.
— Черт возьми, но почему ты не предупредил меня? Почему не…
— Если бы я собирался сослаться на пятую поправку, не было бы никакой надобности говорить тебе об этом. Больше того, не было бы никакой надобности прибегать к твоим услугам, я мог бы прийти сюда с Макнамарой, или с Леви, или с кем-нибудь другим. Но я не собирался ссылаться на пятую поправку и пригласил тебя, поскольку мне требовался мой собственный…
— Но ты был обязан предупредить меня. Я бы мог подготовить…
— А я и не хотел, чтобы ты что-то готовил. Я не хотел, чтобы кто-то готовился, — ни ты, ни члены комиссии. Вообще никто. Сейчас же садись и успокойся. Слушай и молчи. Нужно будет, я обращусь к тебе. Не сомневаюсь, что, пока все это не кончится, мне не раз придется обращаться к тебе.
Коффман, не переставая изумляться, пожал плечами.
— Вот удивится Сэм Фарроу! — только и мог сказать он.
— Возможно, — согласился Рафферти и мрачно улыбнулся. Затем он повернулся к комиссии и обнаружил, что сенатор Феллоуз смотрит на него. Заметив, что Рафферти готов выступить, Феллоуз вновь постучал молотком.
— Господин председатель, господа члены комиссии, — тихо, но внятно начал Рафферти, не поднимаясь со стула. — Я хочу сказать несколько слов.
Рафферти замолчал и медленно обвел взглядом членов комиссии. Внимание всех присутствующих и миллионов телезрителей было целиком сосредоточено на нем.
— В течение двадцати с лишним лет, с тех пор, как я начал работать на бойне в Лос-Анджелесе штат Калифорния, я состою членом профессионального союза. Большую часть этого времени я был либо профорганизатором, либо занимал тот или иной пост в профсоюзе. Уже тринадцать лет я занимаю пост председателя семьсот второго лос-анджелесского комитета профсоюза транспортных рабочих. Когда меня впервые избрали на эту должность, у нас насчитывалось около четырехсот членов, касса союза была пуста. А сегодня… — он сделал паузу, посмотрел в объективы телекамер и продолжал: — сегодня наш семьсот второй комитет объединяет более двенадцати тысяч человек, и в кассе у нас около миллиона двухсот тысяч долларов. Наша система культурно-бытового обслуживания и пенсионного обеспечения членов профсоюза одна из лучших не только в стране, но и во всем мире.