Бывая в Вашингтоне на сессиях в Капитолии, сенатор, когда позволяло время, завтракал в ресторане «Харви» — здесь для него всегда оставляли столик. Обычно он выпивал стаканчик крепкого виски, чуть разбавленного водой, и плотно закусывал, хотя потом частенько страдал желудком.
Однако в тот день сенатор ел совсем мало и вовсе не пил виски: он хотел избежать обычных последствий плотного завтрака и после перерыва обязательно присутствовать на заседании комиссии. Кроме того, он решил вернуться в зал заседаний пораньше и заблаговременно переговорить с председателем комиссии и Эймсом. Сенатор так и сделал, однако ему пришлось просидеть в одиночестве чуть не полчаса, пока в специально отведенной для них комнате не стали собираться члены комиссии.
К счастью, первыми пришли именно Эймс и Феллоуз, и ему удалось побеседовать с ними до возвращения других. Торопливо поздоровавшись, Тилден сразу же заговорил о том, что его интересовало больше всего.
— Какой неожиданный поворот событий! — заметил он. — Совершенно неожиданный.
— Да, да, — довольно равнодушно согласился Феллоуз.
— Меня Рафферти уже давно перестал удивлять, — с некоторым самодовольством заявил Эймс. По обыкновению Тилдену показалось, что главный юрисконсульт держится слишком уж надменно, но на этот раз он подавил чувство раздражения.
— Разумеется, — продолжал Тилден, — нам теперь придется пересмотреть нашу стратегию.
— Вовсе нет, сенатор, — возразил Эймс.
— Видите ли, мой мальчик… — Тилден с трудом заставил себя сохранять дружественный тон. — Видите ли, вы должны понять, что положение полностью меняется. Используя согласие Рафферти выступить с показаниями, мы можем получить ответы на многие из вопросов, на которые отказались отвечать предыдущие свидетели. В конце концов он первый профсоюзный деятель, изъявивший такое желание. Полагаю, мы должны пойти ему навстречу и сосредоточить наше внимание на конкретных фактах практической деятельности профсоюзов. Не все материалы, собранные вами с такой компетентностью, имеют в создавшейся ситуации существенное значение. Если я не ошибаюсь, их предполагали использовать лишь потому, что никто не ожидал согласия Рафферти отвечать на вопросы. По-моему, было бы напрасной тратой времени интересоваться, по крайней мере сейчас, его связями с различными бизнесменами и промышленниками. Поскольку Рафферти согласился давать показания, в нашу задачу входит выяснить все, к чему он имел самое непосредственное, самое прямое отношение.
— Мы так и намерены поступить, — подтвердил Эймс, — и, если не ошибаюсь, именно ради этого и создана наша комиссия. Я только не вижу причин, почему мы должны спускать на тормозах…