— Да он туда и не пойдёт! — уже не смеясь, а с раздражением даже бросила Настя подруге, — Господи, да он уже, наверное, самогонку где-нибудь разыскивает, алкаш несчастный!
— Он не алкаш! — неожиданно вступилась за Пашку Ксюша. — Он… он…
— Пьяница! — закончила за Ксюшу Настя. — Ты это хотела сказать?
Кажется, Ксюша хотела сказать не совсем это, потому как замолчала, дуясь на Настю. Настя тоже молчала, вновь углубившись в чтение. Но смысл прочитанного как-то не очень доходил до её сознания. Мешало ощущение того, что поступила она как-то непродуманно, что-то сделала не так, сюда же примешивалась злость на себя, на Ксюшку… на Пашку этого дурацкого! Зря она ему о книге ляпнула! Ведь разболтает, всем разболтает, что ходила она, дескать, вчера в запретную избу… а там и до бабушки слух дойдёт. Придётся оправдываться как-то, изворачиваться… может, даже врать, чего Настя ужас как не любила…
Вдруг Ксюша, издав какой-то неопределённый горловой звук, привстала с колен, внимательно вглядываясь куда-то вдаль. Заинтересовавшись этим, Настя тоже вскочила на ноги и посмотрела в ту же сторону, что и подруга… посмотрела, да так и застыла с открытым ртом.
По улице, приближаясь к ним, неторопливо шествовал Пашка, и в руке у него была… книга! Большущая чёрная книга… та самая или очень на неё похожая…
«О, господи! — ошеломлено подумалось Насте, — Значит, он и впрямь туда ходил! Вот идиот-то! А книга… выходит, она существует на самом деле!»
— Держи! — сказал Пашка, останавливаясь напротив и протягивая её через забор книгу. — Эта?
Тут только он заметил Ксюшу, по-прежнему стоящую на коленях и тоже во все глаза на него глядевшую.
— Привет, Ксюха!
Не отвечая, Ксюша перевела взгляд на Настю.
А Настя смотрела на книгу. Во все глаза смотрела.
Сейчас, при ярком солнечном свете дня, хорошо было видно, что это всего только книга… старинная, что и говорить, непривычно громоздкая для нашего просвещённого века, в сплошном переплёте из какой-то чёрной шершавой кожи… но всего только книга…
— Эта? — снова спросил Пашка, всё ещё держа книгу на вытянутой руке. — Бери, чего ты!
Скорее машинально, чем сознательно, Настя тоже протянула руку, взяла из грязноватой Пашкиной руки книгу. И вдруг неожиданно знакомо ощутила пальцами шершавый её переплёт… появилось знакомое ощущение, что всё это уже было когда-то, что она уже держала в руке эту книгу… именно эту… но ведь это был только сон… да и наяву книга оказалась значительно тяжелее и объёмнее… настоящий старинный фолиант, место которому в музее…
— А как насчёт танцев?