Владислав открыл глаза, в глубокой уверенности что это только сон. Собственно: получается, что никаких глаз он не открыл, а только как бы это сделал. Людцов открыл глаза, понимая что спит сном праведника. Он проснулся во сне и во сне огляделся. Странное ощущение, в голове какие-то помехи. «Я, словно лунатик» — подумал Владислав. Раньше просыпаясь, он твёрдо знал что проснулся, теперь же был почему-то уверен в обратном, уверен что пробуждение мнимое. Никакое это не пробуждение, а сплошное надувательство. Людцов потерял под ногами почву, он был словно под действием тяжёлых наркотиков. «Это как матрешка, — пришло ему в голову, — ты видишь сон, что просыпаешься и просыпаешься в следующий сон — поменьше, в котором может приснится следующее пробуждение в следующий сон — ещё поменьше и так далее». Кибернетика швыряло из реальности в реальности, как сосновую щепку, правда реальности эти были фиктивными. Да уж, такое ему снится впервые: вроде ничего необычного, но ощущения странноватые, словно действительность водит тебя за нос.
— Наконец-то ты проснулся, — услышал он хорошо знакомый голос, — битый час поджидаю тебя при выходе из сна.
Возле постели, у изножья Людцова как ни в чём не бывало сидел Еремей. Он держал на коленях какую-то жутковатого вида, громоздкую машинку. Что он здесь делает и как тут оказался? Спальня кибернетика это не проходной двор, только он и Ева имели сюда свободный доступ. «Ну, конечно, это же просто сон» — успокаиваясь, вспомнил Владислав. Реалистично получилось. Ему даже стало забавно: надо же, какой сон приснился — прикольненько. Интересно, что там будет дальше. Но разговаривать кибернетику не хотелось, он просто ждал продолжения, целиком положившись на тонкие сновидческие механизмы, и надеясь что собственное подсознание его ещё удивит. Фабула должна была раскрутится как бы сама собой, словно брошенный по полу персидский ковёр.
— Ты, наверное, гадаешь, зачем я сюда пожаловал? — продолжал Еремей, — чего нужно андроиду в моей спальне? Никогда не догадаешься, я и сам догадался только что, буквально минуту назад, когда ждал твоего легендарного пробуждения: я пришёл сюда за собой. Правда, странно?
Странно не то слово. Странно Еремей и говорил и выглядел странно, не так как всегда. Ну а что ты сделаешь — сон. Сон не обязан во всём дублировать действительность, допустимы некоторые художественные вольности, вот как сейчас: была в обличии андроида какая-то дикость, несоответствие его истинному образу, горнему архетипу андроида. Волосы Еремея были взлохмачены, чего в реальности никогда не наблюдалось, по левой скуле стекала капля какой-то мутной, похожей на смазку, жидкости — явление тоже из ряда вон выходящее. Робот выглядел, как маньяк во время рецидива, какой-то совершенно неуравновешенный тип, находящийся на грани помешательства. Действительно странно, особенно по отношению к андроиду. Приснится же такое.