Детские раковые заболевания возникают из-за нарушений нормального процесса развития. Солидные раковые образования вроде опухоли Вильмса (тип рака почки) или нейробластомы (рак нервных клеток) появляются по причине того, что клетки словно «застревают» на определенном этапе своего развития, продолжая безостановочно воспроизводиться, вместо того чтобы специализироваться и обосновываться там, где должно. Каждый тип опухоли появляется в определенном месте или в определенном типе клеток в определенное время – с характерным набором мутаций, обусловленным препятствиями, которые возникли по ходу развития. Так, лейкоз у детей, по-видимому, является следствием двух «попаданий», первым из которых оказывается наследственная генетическая мутация, а вторым – заражение инфекциями в первые несколько лет жизни.
Детские раковые заболевания, к счастью, встречаются редко, а шансы на излечение многих видов сейчас довольно высоки. Обратной стороной успеха стало то, что все больше и больше детей вынуждены десятилетиями жить с долгосрочными побочными эффектами от лечения, которые могут включать в себя бесплодие, потерю слуха, проблемы с памятью и многое другое. Разумеется, очень трудно переубеждать исследователей и фармацевтические компании, заставляя их отвлечься от многомиллионного и многообещающего рынка взрослых пациентов и проявить интерес к относительно небольшой группе маленьких больных. В этой сфере между тем есть чем заниматься – как в плане противодействия тем видам рака, против которых пока нет эффективного лечения, так и в плане смягчения уже имеющихся методик и превращения их в более щадящие.
Молочные железы, кишечник и невезение
Где-то в больничной морозильной камере в Восточном Лондоне хранятся остатки молочных желез моей подруги Дезире[31], которая ждет появления какого-нибудь аспиранта, готового исследовать необычную мутацию BRCA2 в ее семье. Генетический тест уже показал, что она с рождения унаследовала одну копию дефектного гена, ответственного за рак молочной железы, от которого страдали ее мать, бабушка, большинство сестер бабушки и их многочисленные дочери. Однако к тому моменту, когда она задумалась о записи на профилактическую двойную мастэктомию, было уже слишком поздно.
Дезире была частью сплоченной команды, с которой я работала в Cancer Research UK. Мы были рядом, когда она проходила диагностику, лечилась и выздоравливала; для меня это стало отрезвляющим опытом. Тем не менее наша компания все же купила ей одну из тех пластиковых клоунских шляп с искусственными волосами, желая хотя бы понарошку заменить ее исчезнувшие локоны, – мы были ужасными людьми, которые не знали, как сказать дорогой для нас женщине, что мы любим ее и беспокоимся о ней.