«В порочащих связях пока замечена не была…» – неожиданно всплыли в голове слова друга. Может, оно и так, но в спальню к незнакомому старшекурснику пошла, пусть для нее это пока и не норма – начало положено. Этот факт заставил поморщиться, его всего передернуло, и он прекратил расстегивать пуговицы.
Рус постарался посмотреть на ситуацию со стороны и сам себе поразился. Еще несколько месяцев назад он уже поставил бы «подарок» на колени и с упоением совал бы член ей в рот или уложил на спину и таранил ее между ног.
А теперь… Теперь, кажется, такой вариант ему не подходит!
Он так не хотел, он эту девушку не хотел. Это всё – пройденный этап. Надоели на всё готовые шлюхи. Хотелось чего-то чистого, родного, светлого… Флору!
«Может, кто-то сейчас так же оценивает ее? Думает, поиметь или нет?» – как только эта мысль появилась в его мозгу, перед глазами поплыли красные круги.
Пусть Флора говорит, что хочет, она не в праве запретить ему прилететь в родной город. И он прилетит! Потребует от нее объяснений лично.
– У нас ничего не будет, Соня! – строго отчеканил он и буквально вылетел из комнаты.
Девушка побежала за ним, но он уже не обращал на нее внимания. Только было собрался объявить, что вечеринка закончена, как увидел прямо посреди гостиной ее…
Апельсинка смотрела на него широко распахнутыми глазами, а в руках белая фарфоровая тарелка с аккуратно выложенным печеньем. На каждом кругляше из песочного теста кремом нарисовано сердечко – криво нарисовано, явно самодельный шедевр.
– Рус, ты сегодня популярный! Смотри, какая милаха к тебе пришла! Еще и сладенького принесла! – заметил Жорик и попытался приобнять Флору за плечи.
Та отступила в сторону, принялась лепетать:
– Я просто… я хотела… я вчера прилетела… Устроилась, испекла печенье, собиралась сделать тебе сюрприз…
Флорины руки вдруг опустились, а тарелка упала на пол с жалобным звоном. Печенье разлетелось по гостиной, смешиваясь с осколками. Однако девушка этого даже не заметила, еще раз посмотрела на Руса своими глазами-блюдцами, потом повернулась в сторону Сони.
– Я такая дура… – прошептала младшая Карц.
Рус сначала даже не понял, к чему это она, потом посмотрел на свою полурасстегнутую рубашку, на Соню, и наконец сообразил, что сейчас происходило в воображении Апельсинки.
– Флора, нет! – тут же заявил он.
Но девчонка не слушала, а может быть, и не слышала, поскольку тут же развернулась и бросилась из квартиры. Только разве от такого, как Трубачёв, убежишь? Он догнал ее в три прыжка, Флора только-только успела выскочить на лестничную клетку.