— Жак, дорогой, мне абсолютно ясны твои неглубокие мысли. А теперь сделай милость, исчезни отсюда.
— Ну, не дуйся, крошка, я просто пытаюсь тебя расшевелить, а то ты какая-то вялая и чересчур покладистая. Где темперамент, где твой огонь, Белль?
— Он вспыхнет там, где зашкалит твой борзометр. И позволь тебе напомнить, что я больше двух лет была ученицей Хенга и тебе придется сильно постараться, чтобы разжечь мой огонь. Но, если ты будешь слишком настойчив, то такой прибор как расческа тебе тоже долго не понадобится.
— Мне уже стоит начинать бояться, крошка Ди?
— Слушай, тебе язык во рту не мешает? — Я сделала пару шагов к мужчине, а он в притворном ужасе прикрыл рот обеими ладонями и выпучил глаза. — Заводи машину, я выйду через пять минут. И перестань уже называть меня крошкой.
— Слушаю и повинуюсь, моя маленькая госпожа, — этот шут отвесил мне восточный поклон и со склоненной головой выскользнул за дверь.
Я облегченно перевела дух.
В одном Жак, конечно, прав — мадемуазель из меня сейчас никакущая. С тоской снова повернулась к зеркалу — на редкость удручающее зрелище. Повязку с головы уже сняли, к счастью, рана была неглубокой. Но мои волосы снова обрезали, и теперь они были короче, чем щетина у Жака. Щеки сильно ввалились, лицо выглядит очень маленьким, а губы на его фоне — огромными. Нос кажется непривычно широким, а лоб узким — похоже, мозги основательно высохли.
Единственное, что во мне осталось прежним — это глаза. Кажется, они стали еще красивее, чем раньше. В парандже я бы смотрелась очень круто, ведь спрятать следовало все, кроме глаз. Впервые, разглядывая свое отражение в зеркале, я была недовольна чрезмерной худобой, потому что выглядела больной и изможденной.
Мне еще повезло, что сейчас зима. Жаль, шубка при здешнем климате была неактуальна, но миленькое расклешенное пальтишко, отороченное пушистым мехом, более-менее маскирует недостатки моей фигуры. Ну, а тонкими ножками местное население вряд ли напугаешь. По мне — так все лучше, чем те свиные копытца, на которых я прыгала четыре года назад.
*****
После тихого дремучего Феникса движение на оживленной трассе походило на восстание машин. В бурном автомобильном потоке мы неслись в шумный мир ярких красок и суеты, в мир высоких технологий, к удивительным многоэтажным исполинам из камня, стекла и бетона — в мир, где оживает надежда.
И восхитительный Шанхай оправдывает мои ожидания — встречает ярким солнцем, не по-зимнему теплой погодой, потрясающими небоскребами, торговыми центрами с яркими рекламными щитами. Меня радуют заполненные людьми автобусы, спешащие по своим делам пешеходы, улыбчивый паренек с сотней разноцветных шариков. Я возвращаюсь к жизни и уже мечтаю продегустировать все доступные мне прелести огромного мегаполиса, нырнуть с головой в эту круговерть и почувствовать себя по-настоящему живой.