— Жак, останови, пожалуйста, я хочу здесь выйти.
— Тебе плохо? — в зеркале заднего вида промелькнул обеспокоенный взгляд.
— Нет, мне очень хорошо и поэтому я хочу выйти, — настойчиво повторила я.
Пробурчав под нос грязное ругательство, Жак снизил скорость и стал озираться в поисках места для парковки.
Я стою на тротуаре, устремив взгляд в ярко-голубое небо, и с упоением вдыхаю в себя тяжелый воздух гигантского города. Прохожие с любопытством оглядываются на странную девчонку с необычной внешностью. Вряд ли им, живущим здесь, озабоченным ежедневной рутиной и привыкшим к шуму транспорта и гомону толпы, понятен переполняющий меня детский восторг. Впрочем, город настолько многонационален и наводнен туристами, что местных жителей здесь трудно удивить.
Как восторженная поклонница, я слушаю музыку многомиллионного города, затаив дыхание. Внезапно я понимаю, что хочу танцевать. Какое это восхитительное чувство и такое далекое… Забытые эмоции захлестывают меня и наполняют тело невероятной легкостью. Мне кажется, что я способна взлететь.
Неожиданно две тяжелые, словно пудовые гири, ладони опустились мне на плечи. Теперь не взлететь…
— Не грусти, малыш, — Жак притянул меня к себе и поцеловал в макушку. Невероятный человек, и мне никак не удается его понять.
Лишь сейчас я ощутила влагу на своем лице и смутилась. Не хватало еще раскиснуть перед Жаком, он мне это непременно припомнит.
Разрезая идеальную безоблачную синь, высоко в небе летит самолет. Я с завистью и грустью слежу за медленно удаляющейся стальной птицей. Скоро мои поникшие крылья тоже обретут силу, и я еще полетаю.
2018 г
"…Мой несостоявшийся муж не пожелал делить меня с другими мужчинами, а жаль… А ты готов?"
"Ненавижу, сука", — повторяю уже по инерции. Хотя сука, которую я ненавижу, давно покинула офисное здание, оставив в моем сердце кровоточащие царапины. И свой уникальный аромат, поразивший, словно вирус, все мои нервные окончания. И снова я прокручиваю в мыслях слова, которые должен был сказать, но почему-то забыл. Рядом с этой ведьмой у меня всегда замедляется мозговая активность и действуют лишь инстинкты.
Только что я мог ей сказать после такого откровения? Готов ли я ее делить? Да я готов убить каждого, кто к ней прикоснется и даже плохо взглянет. Мало ей одного… А сколько надо? Что она имела в виду? Может, групповуху? Даже думать об этом не могу… Ненавижу!
Тогда почему же так больно? Хочется выдрать сердце из груди — и в морозилку, к мертвому мясу…
— Женечка, о чем задумался? — оклик какой-то блондинистой мочалки вызывает лишь зубовный скрежет.