Правда, когда мы отъезжаем, оно едва снова не портится, потому что буквально под колеса пытается броситься какой-то серый замызганный кот, и только благодаря колоссальному опыту самоубийца-неудачник продолжает свой путь на четырех лапах.
Какое-то утро выдается очень насыщенное. Но нам везет: мы успеваем добраться до пункта назначения до того, как начинается дождь.
– Если вечером будет лить, – напутствует меня Лука, когда я схожу с его байка, – вызывай ведро на колесах.
– Хорошо, – покладисто соглашаюсь.
Обняв его, отпускаю по важным делам – надеюсь, ему привезут новую порцию чая «Все пофиг», который внезапно закончился. Нет, на самом деле там написано что-то другое, но и читается так, и эффект трав полностью совпадает с этим говорящим названием.
Лука уезжает.
А я, чтобы не промокнуть, спешу забежать в «La Crevette». Поздоровавшись с Дашей, администратором ресторана, машу рукой официантам – Степану и Пашке, которые пытаются быть невидимками для клиентов, – и прибываю на место своей летней практики – в отдел бухгалтерии.
– Алиса, – встречает меня со слезами на глазах Ирина, главный бухгалтер, – вот скажи, как ты так можешь?
Смотрю на часы: опоздание в пять минут не считается. Тем более что Ирина поначалу сама удивлялась, зачем я хожу каждый день на работу, если хозяин, Федор Иванович, просто мог влепить мне в отчет по практике печать, да и все.
Но мне хотелось доказать, что я действительно что-то умею и знаю, поэтому я упрямо продолжала появляться здесь каждый день. А потом Ирина смекнула, что быстро от меня не избавится, а раз кто-то горит энтузиазмом, грех его не использовать. Перекинула на меня приличный участок работы, а сама, в отличие от многих бухгалтеров, не делает вид, что вся в трудах и заботе, а теперь в свободное время сидит, якобы контролирует процесс моего обучения, а на самом деле – читает мои романы.
Улыбаюсь, сообразив, что дело именно в этом. А она еще и сама подтверждает.
– Нет, правда, – качает головой, заставляя звенеть длинные сережки, и трагически прикладывает бумажный платочек к глазам. – Я уже обрыдалась тут вся. Такая страсть, такая любовь, а как она бежала в этих тапочках, когда ее сбила машина, а она шептала ему в губы, когда он собирался поцеловать ее… шептала, что она для него распутна, только для него… Это же надо… как такое можно придумать?
Действительно – как? Нет, суть похожа – «блядь» и «распутна». Но как можно настолько романтизировать слово, которое сама героиня считала для себя куда более подходящим? Да и в губы герою она не шептала – он просто придерживал ее голову. Когда у тебя на руках человек, которого сбила машина, как-то меньше всего думаешь о том, чтобы перекрыть ему кислород поцелуем.