— Герр Войцех, не могли бы вы помочь мне завязать передник? У меня руки в муке и у Анны тоже.
Лиза стояла почти в дверях и застенчиво улыбалась, слегка наклонив голову. Серые глаза поблескивали из-под полуопущенных ресниц. Рукава чуть полинялого голубого шерстяного платья были закатаны выше локтей, открывая белые округлые руки, которые она держала на весу, слегка растопырив припачканные тестом пальчики, чтобы не замарать белоснежный крахмальный передник, распустившийся на талии.
Войцех испуганно оглянулся на фрау Грету, но та, продолжая постукивать спицами, лишь благодушно кивнула. Братья скрипели перьями, не поднимая головы от уроков. Войцех, собравшись с духом, шагнул вперед, и Лизхен повернулась к нему спиной.
От нее пахло ванилью, цветочным мылом и юной свежестью. На стройной шее, под высоко поднятыми и уложенными короной темно-русыми волосами, из прически выбивались две пушистые прядки, оттенявшие белоснежную кожу. Округлые локти с нежными ямочками почти касались тонкой талии, на которой Войцех, с трудом смиряя дрожь в пальцах, медленно и аккуратно завязывал бантом ленты передника.
Труднее всего было дышать ровно, словно ничего не произошло, словно кровь не бросилась в голову, покрывая щеки предательским румянцем. Губы пересохли от желания припасть к этой нежной шейке, покрыть осторожными поцелуями, начиная от крахмального воротничка и до самой темной линии волос, развернуть, прижать к себе, почувствовать, хотя бы через одежду, прикосновение округлой девичьей груди.
Войцех расправил складки банта, в последний раз вдохнув удивительный запах невинности и чистоты, исходивший от Лизхен, отступил, почти не дрогнувшим голосом произнес: «Готово» и торопливо бросился поднимать с пола книгу, чтобы скрыть охватившее его замешательство.
— Спасибо, герр Войцех, — улыбнулась Лизхен, и он понял, что она даже не заметила, как близко была опасность, — пирог будет через час. Я надеюсь, вы захотите его отведать.
— Непременно, фройляйн Лиза, — кивнул он, пряча глаза в книгу, — я уверен, что это будет самый вкусный пирог в моей жизни.
Фрау Грета метнула на него встревоженный взгляд, но, убедившись, что дочь удалилась на кухню, а постоялец с головой ушел в чтение, снова взялась за спицы.
* * *
Теперь между строк перед глазами Войцеха замелькал туго натянутый ряд петелек на спине голубого платья, и узенькая, не шире спички, полоска нижней рубашки, видневшаяся там, где платье было особенно тесно. Пушистые прядки на белой шее словно шевельнулись под горячим дыханием, защекотав губы.
Войцех уже почти собрался подняться к себе, нарушив обещание дождаться пирога, когда его спасли от постыдного бегства Герберт и Йохан, покончившие с уроками и вытащившие из-под шкафа ящик с игрушками. Шемет, с полного одобрения их матери, присоединился к мальчикам на ковре, помогая возводить замок из пустых жестянок из-под ваксы и спичечных коробков.