Приглашением на торжественную заупокойную мессу по невинноубиенному Людовику XVI Шемета обошли, чему граф был рад несказанно. Талейран, окрыленный успехами своей закулисной дипломатии, всего за несколько месяцев вернувшей побежденную Францию в первый ряд влиятельных европейских держав, задумал приобщить все венское сообщество к двадцать второй годовщине казни злополучного монарха. Богослужение в соборе Святого Стефана должно было не только напомнить нынешним властителям Европы о славном прошлом, но и подчеркнуть важность принципа легитимности, а также ненавязчиво продемонстрировать правомерность сохранения королевства Саксонии и восстановления на престоле Неаполя законной династии.
У Войцеха, всем сердцем разделявшего идеалы революции, хотя и признававшего, что выплеснувшаяся стихия сметала без разбора правых и виноватых, вспыхнуло горячее желание заявиться в собор в красном фригийском колпаке, но доводы разума пересилили, и он решил не дразнить гусей. Князь Радзивилл был прав, судьбы Европы сейчас могли зависеть от столь малых и непредсказуемых величин, что стоило поберечь свои усилия до более подходящего случая.
* * *
В большом санном выезде, состоявшемся на следующий после богослужения день, Войцеху тоже довелось принять только косвенное участие. Тридцать больших саней ждали седоков на площади Йозефплац. Коронованных особ и приравненных к ним владетельных князей на конгресс съехалось столько, что за места в санях шла чуть ли не драка, а фестивальному комитету пришлось ломать головы над вопросом, кому ехать первым, и как рассадить всю эту толпу венценосцев. В конце концов, положились на лотерею, и Фортуна, кажется, подыграла дипломатическим усилиям устроителей, поскольку пребывавшим с утра не в духе по причинам политическим русскому царю и прусскому королю повезло на любовной ниве, обоим достались спутницы, к которым в этот момент монархи питали нежные чувства.
На дворцовой площади собралась толпа, поглазеть на диковинное зрелище. Обитые изумрудно-зеленым бархатом сани сверкали позолотой, серебряные колокольчики звенели под порывами ветра, шелка, покрывавшие меховые полости, ярко алели на фоне ослепительно-белого снега. От теплого дыхания лошадей, покрытых тигровыми и медвежьими шкурами, в воздухе клубился пар.
Вдоволь налюбовавшись на все еще готовящуюся к выезду кавалькаду, Войцех и Вилли вскочили в новенькую карету с гербом Шеметов и помчались к дворцу Шёнбрунн. На грандиозный зимний карнавал и оперное представление молодые люди приглашения получили.