Войцех отыскал эскадрон перед самым рассветом. Фон Таузиг встретил его вымученной улыбкой на потемневшем от усталости лице.
— Жив? Цел? Я уж и не чаял.
— Тяжко пришлось? — спросил Войцех, пристраиваясь к колонне.
— Полковник в плену, — угрюмо ответил Дитрих, — сам видел, как кирасиры его тащили, когда он с коня упал. Цох убит. Ортманну руку ядром оторвало, до лазарета не донесли. Еще десятерых потеряли. Не считая раненых. Фланкерам крепко досталось, кирасиры на них выскочили, пока они перезаряжались, не все сабли вытащить успели.
Он замолчал, собираясь с духом, и мрачное предчувствие охватило Шемета.
— Где Ганс? — голос сел в ожидании беды.
— В лазарете, — скрипнул зубами Дитрих, — колено ему пулей раздробило, хорошо, конь вынес. Отличный конь.
— Я съезжу? — Войцех вопросительно взглянул на командира. — Если тебе не нужен.
— Езжай, — кивнул фон Таузиг, — дорогу не потеряем. До Намюра доберемся, передохнем, и в Льеж. Жаль, Клара в Брюсселе.
— Так плохо? — Войцех до боли сжал кулаки, резко выдохнул и тряхнул головой. — Не хорони его раньше времени, ротмистр. И дорогу не потеряй. На Вавр.
— Фельдмаршал нашелся! — Дитрих даже просветлел и выпрямился в седле. — Эх, повоюем еще.
— Повоюем, — кивнул Шемет, — и скоро.
* * *
Полевой лазарет Первого Корпуса Войцех нагнал только к восьми утра. Солнце уже почти высушило землю, весело поблескивая в лужицах, луга по обочинам дороги искрились капельками росы, вымытые ливнем красные крыши деревеньки Виллеру купались в свежей зелени садов. Но уже на подъезде к северной околице ароматы летнего дождя и цветущей земли сменились до боли знакомым запахом гниющей плоти, засохшей крови и грязного белья. Войцех, в последний раз вдохнув чистый деревенский воздух, привязал Йорика к плетеной изгороди и направился к большому крытому соломой амбару, где разместилась операционная.
У амбара в ряд стояли холщовые носилки с ожидающими очереди ранеными. Одному из них, грузному артиллерийскому капралу, санитар деловито обматывал тряпьем разрубленную палашом голову. В образовавшейся щели пульсировала серая масса, и Войцех, сглотнув, отвел глаза. Изувеченные пулями, осколками ядер, штыками и саблями солдаты лежали молча, только двое тихо стонали в полузабытьи. Из полуоткрытой двери амбара донесся истошный вопль, но через пару минут все стихло, и на пороге показался паренек в заляпанном кровью кожаном фартуке, неся отрезанную руку, которую он, не глядя, швырнул в большую яму под старой грушей.
Войцех, не обнаружив среди ожидающих очереди Ганса, окликнул парнишку, прежде чем тот успел вернуться в амбар. Внутрь Шемета не пустили, но мальчишка почти сразу же сообщил, что лейтенанта Эрлиха в операционной нет, и не было, и посоветовал заглянуть в соседний сарай.