— Я перехожу на сторону четвертого! — крикнул он изо всех сил.
Четвертый класс звонкими криками встретил его заявление.
— Ты предатель! — кричали ему его товарищи. — Теперь только попадись нам в плен — тебе не поздоровится!
* * *
Наконец снова столкнулись обе армии. У всех ребят красные, возбужденные лица, у всех в руках твердые снежные снаряды. В свалке сразу и не отличишь, где враг, где друг. В суматохе генералы и полководцы кидались на рядовых, а кое-кто запускал снежками в своих. Теперь слышались только дикие выкрики да хлопанье мягкого, таявшего под ногами снега.
Йонукас выхватил у своего уставшего солдата знамя и передал другому. Из уроков истории все знали, что отдать знамя противнику — это все равно что потерять честь. Знамя свое нужно охранять до конца битвы. А кончается бой только тогда, когда захвачено знамя врага.
Вдруг раздался звонок.
Йонукас поднял обе руки:
— Довольно! Хватит! Кончайте бой!
Но его никто не слушал. Только после вторичного окрика бой начал понемногу стихать. Один-другой комок снега еще пролетел в воздухе. Йонукас снова поднял руки, желая сказать речь обеим армиям. Но в этот миг прямо в лицо ему попал твердый комок холодного грязного снега. В нападавшем мальчик узнал Микаса. Несмотря на то что было объявлено перемирие, бывший друг его мял грязный снег, чтобы снова бросить им в Йонукаса. Но не пришлось…
Йонукас вдруг схватился за голову и упал на землю.
Микас увидел красные чулки Йонукаса, похожие на кровавые пятна на белом снегу. Потом он увидел и настоящую кровь, большое темное пятно, расползавшееся по снегу. Испуганно, без слов обступили ребятишки своего упавшего предводителя, рядом с которым лежало изорванное знамя.
Микас услышал заглушенные рыдания, испуганные возгласы, потом строгий голос учителя. Но он ничего не видел, кроме белого снега и больших-больших рук Йонукаса. Не раз эти руки обнимали его за шею, когда год тому назад он переносил друга вброд через реку.
Вдруг кто-то крепко встряхнул Микаса, еще, еще и еще раз. Он испуганно поднял глаза и съежился, точно кто-то замахнулся на него.
Подобрав у ног Йонукаса твердый, оледеневший комок снега, учитель спросил:
— Так, значит, ты вот этим ударил своего друга?
Микас молчал. Ноги у него дрожали, но это не был страх перед наказанием. Микас видел, как четвероклассники с помощью учителя подняли Йонукаса, положили его руки к себе на плечи и понесли. Ноги в красных чулках болтались в воздухе, как у подбитой птицы.
Микасу захотелось убежать, провалиться сквозь землю. Сам учитель, ничего не говоря, вел его за руку, вел по кровавым следам, оставляемым Йонукасом.