— Конечно, вспомнят, когда тебя полиция за кражи заберет и им сообщит. Твой отец крупный бизнесмен, как считаешь, он обрадуется сыну уголовнику?
Было видно, что об этом Костя не задумывался. Опустив руки на стол, он положил на них голову и обреченно вздохнул.
— Что же мне теперь делать?
— А давай дружить, — предложил я.
— Что? Ты предлагаешь дружбу Кощею?
— А почему нет?
— Зачем тебе это?
Я задумался, как ответить на этот вопрос.
— Понимаешь, у меня здесь нет друзей, ну за исключением Домового и Лешего. Согласись, та еще компания, а одному не весело. Хотелось бы такого друга: которому и спину доверить можно в трудную минуту и какую-нибудь забаву учудить.
А ведь действительно, даже там, дома, у меня остались друзья-приятели, но настоящего друга, с которым в огонь и в воду, не было и, сейчас все это я предлагал Кощею.
Костя вглядывался в меня довольно долго.
— А ведь ты это серьезно говоришь, — искренне удивился он и немного расслабился.
— Если тебе приключений захочется, то их я обещаю, хоть отбавляй. Ну что, согласен? — с надеждой спросил я.
Кощей думал не долго.
— Согласен.
Мы понимающе улыбнулись друг другу и принялись, наконец, за пиццу.
— Костя, ты все-таки верни деревенским украденные вещи, — попросил я.
Кощей посмотрел на меня с лукавой хитринкой.
— Верну, куда же я денусь, — и поерзал на стуле.
— Ты чего?
— Да от Марьи попадет. Мне от нее какое-то время скрываться удавалось, а теперь если поймает, — Костя чуть приподнялся и потер свою филейную часть.
— Что серьезно?
— Ага: она, знаешь ли, скора на расправу, хоть и отходчива.
— Все хотел спросить, кем тебе Марья приходится?
— По сути, никем. Когда меня к тетке отправили, семь лет назад, я как потерявшийся щенок был, никому не нужный. Родственница на меня внимания не обращала, у нее своих дел полно было, вот тогда-то я к Марье и прибился. Пожалела знахарка чумазого мальчишку, пригрела, в дом пустила. Так что большую часть времени я у нее и жил. Тетке без разницы, где я пропадаю, «с глаз долой из сердца вон». Мне Марья почти как мамка стала, свою я не помню, умерла она, когда мне три годика было, а в городе с отцом мачеха живет, вот она и подсуетилась, что бы меня подальше с отцовских глаз сбагрить, ведьма проклятая.
— Ничего, все будет хорошо, — поддержал я нового друга, — ты не один, у тебя есть Марья, а теперь еще и я в придачу. Прорвемся.
Выйдя из кафе, я направился в сторону автобусной остановки, но был остановлен Кощеем.
— Макс, — и Костя кивком головы указал на мопед.
— О, классно. А тебе уже можно водить?
— Обижаешь, мне уже шестнадцать, недавно купил, совсем новенький, — с любовью глядя на свое транспортное средство, ответил Кощей, — садись, только держись крепче, — и протянул мне шлем, — у меня только один, — извиняющее проговорил он.