— Одуреть, я кроме Putin ничего не разобрала.
— Ок, в следующий раз буду писать печатными буквами.
— Или бери с собой диктофон! Чувствую себя дешифровщиком!
— Маш, — он все-таки протянул свои руки ко мне. — Выключай уже дрель, а? Все мозги ведь мне высверлила.
— Я?!
— Да. — Он ссутулил плечи. — Башка — квадрат, а еще ты зудишь. Не хмурься, а то морщины раньше времени появятся. — Посмотрел на часы. — Вот черт. Даже кофе теперь не успею выпить.
— Дела зовут? — Съехидничала я.
— Да, — замялся Дима, нужно успеть заехать на работу. Обещал папе.
— Беги-беги, не подводи родителей. Раз. Они. Ждут.
Калинин обернулся по пути в прихожую, пытаясь, кажется, в моем взгляде отыскать что-то такое, что объяснило бы столь странное поведение.
— Только не обижайся. — Дима нагнулся, чтобы зашнуровать кроссовки. — Согласен, дурак. Уснул, даже не пообщался ладом с тобой. А теперь вот так убегаю. Прости меня, правда, нужно бежать.
— Не стоит. Ты ничем мне не обязан.
Выпрямился, взял с вешалки куртку, надел, достал телефон. Выдохнул, хмуря брови. Глаза забегали по экрану, лицо напряглось. Еще один взгляд на часы. Я, улыбаясь, сложила руки на груди.
— Хм, — произнес он, убирая телефон в карман.
— Что? — Поглядывая на него, спросила я.
— Да эта ваша дурацкая традиция — делать вечеринку, посвященную новеньким. Это обязательно? Ужасно не хочется идти, но, говорят, уже собирается вся группа.
— Ах, — усмехнулась я, — наша традиция? И как я могла забыть о традиции, КОТОРОЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ!
И прикрыла глаза, качая головой. Хорош, Вика. Молодец. Даже традицию новую ввела ради Калинина. Ей что, Костыля было мало, который уже год таскается за ней по пятам?
— Ты чем-то недовольна… — Дима наклонился к моему лицу, щуря глаза. — Ревнуешь что ли меня?
— Я?!
— Совсем не умеешь врать. — Его дыхание обжигало. — Хочешь, я не пойду. Хочешь?
— Ну, уж нет! Иди! Мое-то какое дело? Может, и найдешь там себе кого. И от меня отстанешь.
— Ох, ну тогда точно придется пойти.
Внутри меня уже рождалась буря. Негодование захлестывало, мешая дышать и даже соображать.
— Давай, моя разрисованная. — Чмокнул меня прямо в лоб. — Мне еще на своих двоих до папиного офиса скакать. А потом на тусу. Не скучай и не забывай про ингалятор.
Стерла тыльной стороной ладони след его поцелуя.
— Иди уже.
— И пойду. — Рассмеялся.
— И вали.
— Спасибо за рисунок. — Подмигнул.
— И тебе… — Сказала уже закрытой двери.
Вот бесстыжий! Аааарггхх!!! Я прикусила зубами кожу на пальце. Как еще можно было наказать себя за ревность? А это была именно она. Она! Пора уже было признаться в этом самой себе.