— Не надо вот этого. — Убрала его наглые лапы от своего лица. — Хватит заливать мне в уши!
— Я даже не пытался. — Подошел ближе, почти вплотную. — Соскучился, говорю.
— Да ты меня второй день знаешь!
— И уже скучаю… безумно… — Навис огромной тенью. У него что, ключи от моего сознания? Сейчас упаду прямо на кафельный пол и башку расшибу, чего недоброго, если не отойдет.
— Окей, окей! Тпрррр, вилы свои не тяни ко мне. Я пойду с тобой. Пойду! — Его гипнотический взгляд все-таки заставил меня сдаться. Улыбнулась, чувствуя, что больше не принадлежу своему телу, и прищурила глаза, стараясь придать взгляду ехидности. — Только это не свидание. Понял?
— Не свидание, — повторил он, продолжая стрелять глазами.
— И учти. — Подняла свой пластилиновый палец вверх. У меня вообще теперь все тело будто из глины. Непослушное, вязкое, плывущее ему навстречу. — Никаких приставаний. Руки прочь и не смей больше лазить своим языком в мой рот!
— Конечно, нет. — Дима поморщился. — Фу, неужели ты думаешь, что я снова мог этого захотеть? Как вспомню, так вздрогну. У тебя во рту так не гостеприимно. А та пощёчина…
— Идиот!
— Согласен даже на идиота. — Он взял меня за плечи и развернул меня лицом к зеркалу. — Умойся, и мы поедем.
Я подошла ближе. Какого…х… лешего?! Первый раз в жизни я не узнавала саму себя. Кто это вообще? Из отражения в зеркале на меня смотрела желтокожая сестрица главной героини из сказки «Морозко»… Точно, она. Вот это позорище! Нахмурила лоб, стянутый маской из крема, и тут же по лбу пробежали линии трещин.
Корочка из тоналки никак не хотела повторять мимики моего лица. Почувствовала, как заливаюсь краской от стыда. Но через толстый слой желтизны румянец так и не проступил. Кто налепил эту маску на мое лицо? Блин, предупреждать надо, что так бывает. Крупными буквами писать на тюбике! Что за прости…господи…
— Умыться? — Глубоко вдохнув, заявила я. Нужно держать лицо, раз уж нарисовала. А, может, у меня так и было задумано? Обернулась к нему, хмыкнула. — Да ни за что! Тебе надо, ты и умывайся!
— Стой здесь, — усмехнулся он и вышел за дверь. — Я сейчас.
Я тут же бросилась к раковине. Включила воду, намочила ладошки и принялась оттирать тугую лепнину с щек. Провела мокрым пальцем по векам, промокнула салфеткой, но косметика оказалась на удивление стойкой и никак не хотела покидать моего лица. Проклятие!
Услышав шаги, я дрожащими руками выключила кран и развернулась. Дима уже стоял в дверях. И я не поверила своим глазам. Челюсть отвисла и чуть не стукнулась об пол.
Обильно подведенные черным глаза, густые черные усики над верхней губой, нарисованные явно карандашом для бровей, козлиная бородка. Вот клоун!