— Где ты был? — Мое сердце подскакивало и трепетало.
Наклонился, коснулся лбом моего лба, закрыл глаза.
— Скажи мне. Просто скажи, — попросила.
— Ты от меня отвернешься. — Меня обожгло перегаром. — Ты не такая. Нинка бы гордилась, а ты возненавидишь. Разочаруешься.
— Что это? Что? Скажи.
Его губы нежно прижались к моей коже. Поцеловали висок.
— Я тебя люблю. — Сказал мне в первый раз.
Мы оба дышали часто. Он — от возбуждения, я — от негодования. Кирилл медлил, не хотел мне рассказывать, и мне это не нравилось.
— Не ругай меня. Просто помолчи. — Он вздохнул, и весь воздух будто разом вышел из его тела. — Нам с тобой так хорошо. Я тебя люблю, понимаешь? Больше, чем все это. Больше, чем гонять на байке, чем отрываться, чем угонять чужие тачки. Мне теперь ничего это не нужно. Если хочешь — откажусь от всего. Только скажи.
— Угонять? — Попыталась высвободиться, но его руки скользнули по моей талии к бедрам. — Кирилл, о чем ты?
— Давай не будем сейчас разговаривать. — Он прижался еще крепче, вдавил меня в стену. — Ты — моя девочка. Я хочу тебя больше всего на свете. А ты хочешь меня. Я знаю. Вижу. Твое тело дрожит в моих руках, оно тебя предает. — Улыбнулся, и его глаза на мгновение прояснились, оглядели мое перепуганное лицо. — Все будет хорошо, моя маленькая. Тебе понравится. Не нужно бояться, прими меня, будь со мной.
Что? Бояться чего?
Но не успела я вдохнуть хоть немного воздуха, как его губы яростно впились в мои. Руки лихорадочно задрали платье и до боли сжались на ягодицах.
— М! М-м! — Попыталась сопротивляться я, но его язык грубо раздвинул мои губы и уже проник в рот. Дернула головой. — Стой! Перестань!
— Тебе понравится. — Взял меня под бедра, оторвал от земли и понес в спальню.
— Кирилл, — попыталась отпихнуть его.
— Я люблю тебя. Так люблю, что самому страшно. — Пробормотал, опуская меня на кровать и наваливаясь сверху. — Люблю. — Лихорадочно произнес, покрывая поцелуями мою шею.
— Кирилл, ты пьян. Что ты делаешь? — Попытки оттолкнуть его не давали успеха.
Сильные плечи казались железными, руки цепкими и мощными. А жадный взгляд замутненных глаз возвращал меня к тому, что так отчаянно не хотелось вспоминать. Те же потные ладони, запах спиртного, тяжесть тела, вдавливающего в диван.
— Кирилл! — Крикнула из последних сил.
— Сейчас все будет хорошо, малыш. Сейчас. — Словно не слыша, раздвинул мои ноги своими.
Заткнул рот поцелуем, застонал или зарычал, не разобрала. Спустил вниз ворот платья, оголив плечи. Затем дернул лямку бюстгальтера, задрожал, сминая мою левую грудь в ладони. Шумно задышал, продолжая терзать мой рот. Кажется, перестал соображать, ослепленный каким-то безумным, почти животным желанием. Перестал слышать мои стоны и мольбы в попытке отстраниться от него.