Она. Она… Стало быть, женщина. Ну, не так уж и страшно.
— Хорофо. — Ответила, дожевывая кусок мяса.
— Прости, — морщась, как от боли, попросил он.
Нагнулся и коснулся ладонями сидения скамьи, где я только что сидела. Выпрямился, наклонился и коснулся еще раз.
Интересный ритуал.
Я постаралась не выглядеть удивленной или смущенной этими странными действиями.
— Теперь можно идти. — Кивнул несколько раз. — Можно идти.
— Ну, пошли. — Улыбнулась и пропустила его вперед.
* * *
Открыл дверь, остановился в проеме и коснулся руками дверной коробки с двух сторон. Опустил руки, снова поднял и еще раз коснулся. И все это, пряча от меня глаза от неловкости.
Понятно. Еще один его ритуал.
— Ну, — отошел от двери, пропуская меня в кабинет, — иди. Иди.
— Угу, — кивнула и несмело ступила внутрь.
Поджилки буквально затряслись от страха. Тело заходило ходуном.
Несмело подняла глаза.
Начальник вокзала оказалась женщиной лет сорока пяти, сидящей за широким столом. Пышнотелой, в форменном костюме, еле сдерживающем натиск груди размера этак пятого-шестого. Мой взгляд сразу привлекли ее по-мужски огромные кисти. Гладкие, сильные, с прозрачно-синеватой кожей, открывающей взору карту мельчайших сосудов и крупных синих вен.
Маникюр ее, настоящий, с нанесенным розовым лаком, смотрелся, на удивление, уместно. Да и прическа (сложенные в аккуратный клубочек на затылке пышные светлые волосы) говорили об ухоженности своей хозяйки и умении следить за собой.
— Юля? — Оторвавшись от бумаг, прогрохотала она.
— Да… Здравствуйте. — Замерла на пороге, не решаясь ступить и шагу. — Ю…Юлиана.
— Садись. — Басовито произнесла она и указала рукой на стул напротив ее стола. — Меня зовут Маргарита Сергеевна.
— Очень приятно…
Послушно села. Задержала дыхание, не позволяя ему со свистом вырываться из груди. Прикусив губу, дала себе обещание стойко выдержать взгляд суровой женщины-железнодорожника.
Оглядела скромный кабинет, хорошо обставленный, но плохо освещенный, и подняла, наконец, глаза на незнакомку. При всей своей внешней несгибаемости было в ней что-то истинно женственное. Взгляд? Милые ямочки на сухих щеках, подцвеченных румянами? Или плавно очерченные помадой тонкие губы? Не знаю. Это что-то было настолько неуловимым, что сбивало с толку.
— Значит, Гончар твой родственник? — Женщина подвигала затекшими руками и отклонилась на спинку кресла.
Я нервно потерла пальцем шершавую кожу на своих губах.
— Гончар…
Это она про кого? Про моего спасителя?
— Да. Иван Гончар. — Она усмехнулась. — Твой дядя. — И ее брови вдруг легли над веками прямой стрелой, сойдясь в одну на переносице. Голубовато-серые глаза подозрительно сузились и блеснули холодом. — Или ты не знала фамилию своего