— Привет, — шепнула Бьянка. — Я уж думала, тебя домой отпустили.
— Увы…
Я сначала ответила вполне искренне, но посмотрела на Бьянку и поняла — это был сарказм. Моя соседка только головой покачала, но в глазах ее было больше сочувствия, чем злобы.
— Побольше внимания! Прошу, — скомандовала госпожа преподаватель, хлопнула в ладоши и…на стене появилась объемная проекция карты. — Сегодня мы продолжим изучать историю нашего государства, и уделим внимание одной из самых печальных ее страниц — бунту водных. Кто скажет мне, как оформлены отношения между нашим народом и водными сегодня? Ну? Смелее!
Взметнулось несколько рук — вспыхнули серебристые знаки на предплечьях. Я подумала о том, что история меня никогда не интересовала, а мама настолько была против изучения этой науки, что преподавателя по этой дисциплине у меня никогда не было.
— Альдэ Ривери, пожалуйста.
Золотоволосая красавица поднялась, окинув группу взглядом, означающим примерно следующее: оценили, насколько я прекрасна, осознали собственное ничтожество и сникли!
— Водные платят дань и обязаны следить за тем, чтобы наши корабли спокойно проходили через Золотое море. Кроме того, на них лежит ответственность за безопасность нашего торгового флота.
— Отлично, Изабелла. А кто сформулирует, в чем заключаются истоки конфликта между жителями города и морскими?
— Эти хитрые, коварные твари ненавидят нас. Готовы всегда ударить в спину! И мне непонятно, почему они до сих пор не уничтожены.
Я повернулась, чтобы посмотреть — кто же это сказал. Оказалось — парень, который только что так лучезарно улыбался. Но сейчас он был совсем другим… В голосе была ненависть, от которой в аудитории стало холодно. Беззаботный, дерзкий хулиган, с которым я столкнулась возле кабинета ректора — исчез. На его месте появился юноша, чью душу ненависть и жажда мести изгрызли до дыр.
— Это — староста, племянник самого верховного, — беззвучно, одними губами сказала Бьянка. — В последний мятеж водных погибла вся его семья…
Я кивнула. Все эти годы мятежи, потери, гибель, волнения и жертвы не касались нашей семьи. И хотя, как я уже начала догадываться, ценой этому была ложь, сейчас, видя бездну отчаяния и тьмы в глазах Орландо, вздрагивая от его голоса, полного боли, я была благодарна родителям.
— Восемнадцать лет назад они напали, подло ударив в спину, — никак не мог успокоиться парень. — Погибло много гражданского населения, а совет всего только увеличил размер податей и запретил появляться на суше. И все!