Ватажники один за другим замечали вставшего в стороне атамана, затыкались. Только Астафий Кудинов закричал еще громче:
— Хабаров! Укроти своих лиходеев, иначе мне моих людей не сдержать. За меня сами полягут и твоих положат!
Атаман вошел в круг стихийного ватажного веча. Перед ним расступались.
— Скряба! Что здесь?
Гордей вылез вперед. Оправил себя, пригладил короткую шерсть на голове.
— Ну значится так. Ночью кудиновские и я с моим десятком в стороже стояли. Под утро мои трое порысили ко мне — засекли этих лесных чучел. — Он кивнул на полоняников. — Проследили за ними и — опа. — Скряба шутовски развел растопыренные ладони. — Астафий-то наш дружбишку свел с каянцами. Засели они, значится, втроем в кустах и разговор об чем-то тихо разговаривают. Тут уж у моих взыграло. Только вчерась я им толковал: помяните мое слово, изменщик у нас объявился. Кто чудских смердов с пути с нашего загодя гонит, чтоб добро свое схоранивали в лесу? Кто им на атамана нашего показывает, стрелков и девок подсылает? А тут вона что. Зверь сам открылся и в руки дался...
— Врешь, Скряба! — рванулся к нему Кудинов. Его удержали. — Гниль ты древесная! Я и молви финской не знаю.
— Сам вымесок плесневый! Елдыга тетёшистая! Я и ребяты мои явно слышали — каянцы бормотали, а ты им отвечал.
— На пальцах показывали, что за девкой своей пришли! — орал Астафий. — Девка мертвая, так на что мне ее сторожить?! Отдать им труп хотел.
— И отдал бы? — сощурился на него Хабаров. — Без моей воли?
— Что мне твоя воля, я князю Вельскому служу! Отдал бы, да эти разбойники налетели, скрутили. Верни саблю, Скряба, по хорошему пока прошу!
— А по-плохому как будет? — спросил атаман.
— А по-плохому резня у тебя в ватаге будет, — внезапно усталым голосом произнес служилец. — С чем на Русь-то вернешься?
— А ты мне, Кудинов, не грози. У меня бунтов средь ватажников никогда не бывало. Я бунты еще в задумке ногтем давлю.
— Да сам-то подумай головой, атаман. Как я мог сговориться с каянами, если ни слова по-ихнему не ведаю. Как отряд опережать мог, если с вами иду?
— Вот я и думаю. Кореляк! Спроси этих, зачем пришли и о чем с ним в лесу говорили.
Финские мужики уныло повторили уже слышанное от Кудинова.
— Они пришла взять мертвый тело. Добрый руска воин не стал выдать их. Хотел сам вести деревня, отдать девка.
— Один в один, — усмехнулся Хабаров, — будто сговорились.
Кудинов черкнул по нему режущим взором.
— Как опережать мог? — снова вылез Скряба. — А я скажу! Вечор давеча я к реке спускался, карбасы смотрел, сторожу проверил. Поодаль в затоне, у каянских лодок кто-то стоял. Я с верхнего берега видел. Не ты ли то был, Кудинов? А холоп твой в лодке сховался? Отправил ты его дальше по реке каян полошить?