Довольный собой, он не стоял на месте — ходил, крутился, поворачиваясь ко всем ватажникам, будто приглашал согласиться с ним.
— А ты у холопа и спроси, — презрительно оскалился служилец и крикнул своим: — Ермошку сюда тащите! Дрыхнет небось доселе.
— Фока, Чобот! — Атаман кивком отправил ватажников следом, чтоб кудиновские служильцы чего не напутали со своими холопами.
Пока искали, Хабаров то ли в шутку, то ли всерьез предложил Астафию, чтоб он сам принес финским смердам тело их девки. Пусть заберут и проваливают.
— Коли уж ты такой добрый, — с ядовитой улыбкой прибавил он.
Кудинова будто плетью по лицу ожгли:
— Как смеешь! Ты! Бесчестить и похабить меня, княжого дворянина?! Ты ровня мне по чести. А если разобрать, то могу и выше тебя родом и службой оказаться!
— Ну не хочешь, Астафий, и ладно. — Ватажный голова словно забавлялся. — Тогда уж нечего делать, надо убить этих двух. Давай, Кудинов. Порежь эту скотину.
Скряба вызвался одолжить служильцу свой нож.
— А я скорей тебя, Хабаров, прирежу им, — вертя клинок в ладони, сказал тот. И Скрябе: — Или тебя, беглый пес.
Еще издали донеслись крики посланных на поиски. Холопа не нашли.
— Как сквозь землю провалился, Астафий, — разводили руками корельские служильцы.
— Что ты теперь споешь нам, голь служилая? — ухмылялся Скряба. — За измену отвечать надо.
Нож у Кудинова отобрали.
— Да зачем мне измену творить? — Он растерянно озирался на ватажников. — Против кого? Какая мне корысть в том?
— Ну тебе видней какая, — не унимался Скряба. — Может, от кого приказ получил. Аль просьбишку, с оплатой. Из Колмогор, к примеру. — Гордей быстро оглянулся на Хабарова. — Але сам решил атаманить над нами... А либо на чужое ложе заглядываешься.
От последнего смелого предположения ватажники начали сумрачно переглядываться и перетаптываться.
— Ты бы поспрашивал девку Евдоху-то, атаман, — бесстыже гнул свое Скряба. — Она б тебе, верно, много поведала про его хожденья вокруг да около Алены Акинфиевны...
— Брешешь, пес смердящий!
— Сам курощуп шелудивый! На сук тебя взденем, как сиволапого мужика за измену. С каянскими смердами повязался, дворянин ледащий. Федька Алябыш и Гридя из-за тебя животов лишились, у Ерохи Турика нога загниет. Говори, с каким наказом вчера холопа своего на лодке к каянцам отправил? Три раза промашка случалась по атаману, чего теперь придумал?..
— Складно баешь, Гордей!
Глубокий грудной девичий голос, внезапный и полный гнева, поразил всех. Алена Акинфиевна, чьего появления никто не заметил, прошагала между ватажниками внутрь веча.
— Не ты ли сам все то придумал?!