С другой стороны скалы над морем был недлинный и почти не опасный отлогий спуск в пещеру, где жили с десяток чернецов. Сверху площадка перед входом в пещеру была закрыта каменным выступом и едва видна.
Одолевая этот короткий путь, монахи опоясывались веревкой. Митрофан веревки не нашел и спустился так, медленно переставляя ноги, держась за скалу. Войдя в пещеру, он обнаружил мертвого чернеца, лежавшего со скрещенными на груди руками. Умер своей смертью. От голода или старости. Плоть ссохлась и не тлела в морском соленом воздухе.
Возле мертвеца Митрофан нашел доску с вырезанными ножом письменами. Он вышел на свет и под гул бьющегося внизу моря прочел: «Лето 7022. Пришли на бусах норвеги. Ожесточил Господь их сердца на рабов Божьих. Братию 8 человек зарезали. Церковь пожгли. Стены каменные обвалили, поднявши с буса градобойное орудие. Пещеру пограбили, святые иконы разбили и пожгли. Аз, мних Косма, недостойный венца мученика, пришел с рыбного послушания. Похоронил братию у реки, где был крест. Господь призрел, послал болезнь. Кто придет в место сие, возьми образ Пресвятыя Богородицы и молись. А плоть мою брось в море рыбам. Спаси Христос».
Митрофан перевернул доску. На него смотрела крупными, блестевшими, будто от слез, глазами Божья Матерь.
...Тело монаха он вынес на себе из пещеры наверх. Но нигде не нашел лопату. Видно, чернец забыл ее у реки, когда хоронил убитых. Вновь обходя развалины городища, отыскивая выемку в скале, где держали питьевую воду, Митрофан увидел, как по заливу плывут две рыбацкие ёлы — норвежские карбасы.
Он долго следил, как они входят в устье реки и пристают к берегу в двух сотнях саженей от Валитовой скалы. Наверное, рыбаки-мурманы бывали здесь часто. Монастырскую лодку, на которой монах Косьма исполнял свое рыбное послушание, забрали они.
Митрофан решил пойти к ним. Что могли сделать ему рыбаки? У них и оружия нет.
Они заметили его издали. Бросили разбирать сети, встали толпой в два десятка голов. Смотрели мрачно, удивленно.
Он знал несколько слов по-норвежски. Все они не годились сейчас. Он просто хотел попросить лопату, чтобы вырыть могилу для монаха. Показывал руками, что ему надо копать землю, изображал покойника.
— Русси?.. Аф клостерет фестнинген?
Спросивший норвежанин вытянул палец в сторону Валитовой скалы.
— Я, я. Русси. Оттуда. Дайте, черти непонятливые, лопату.
Он начал терять терпение. Рыбаки не понимали, переговаривались и недобро хмурились. У одного в руках была длинная палка — шест для просушки сетей. Митрофан подошел и взялся за жердину. Думал, что, если поковырять ею землю, они догадаются.