.
Хотя, пожалуй, больные — наиболее безобидная часть заявителей, так как, во-первых, за ними «никто не стоит» и, значит, не может быть провокации, а во-вторых, у них, как говорится, «справка есть», поэтому они и себе большого вреда не нанесут. Разве что в особом случае — при повышенной активности, например, — могут возвратиться на долечивание в родной дурдом.
Гораздо опаснее разного рода мошенники и аферисты, желающие подзаработать. Они могут не просто «гнать туфту», но и предлагать какую-либо полуправду, устаревшую информацию или весьма правдоподобно составленную дезинформацию, за что, соответственно, просят материальное вознаграждение. А вот сотрудникам, работающим по линии научно-технической разведки, могут предложить тупиковый вариант решения какой-нибудь серьёзной проблемы, представив большое количество истинных научных разработок. То есть учёные работали, затем осознали, что шли не тем путём, а потому работы прекратили. Но потом, чтобы, допустим, окупить затраты или ещё с какой-то целью, материалы предлагаются противнику: «Вот, мол, над чем сейчас ломают головы наши лучшие умы!» И тут не подкопаться. Впоследствии в ответ на все претензии агент преспокойно отвечает: «Да, знаете, ведь и у наших тоже ничего не получилось! Я это только недавно узнал, не успел ещё вам сообщить. Сложный вопрос оказался…» У куратора может даже не возникнуть сомнений в добросовестности агента. Как известно, в науке тернистые пути, и далеко не все из них ведут прямо к заветной цели.
Ну и, разумеется, нет никакой гарантии, что «заявитель» не является «подставой» контрразведки. Это самое опасное: спецслужбы, в идеале для себя, могут завязать с резидентурой оперативную игру, а как минимум — установят кого-то из разведчиков, обосновавшихся «под крышей», и могут что-то разузнать о направлениях и методах работы разведки противника.
Масштабы работы американских спецслужб по внедрению таких «подстав» в «стан противника» — то есть предложения их в качестве агентуры советским разведкам КГБ и ГРУ — в 1980-е годы просто поражают!
«Примерно раз в неделю военная разведка [РУМО] посылала в Мехико-Сити какого-нибудь сержанта военно-воздушных, военно-морских сил или сухопутных войск с приказом предложить себя в качестве шпиона. Эти добровольцы нередко приносили с собой секретные документы в качестве доказательства того, что их предательство „законно“. Документы были подлинные, но не краденые. Особый отдел Пентагона, занимавшийся исключительно отбором секретной информации для программы по внедрению двойных агентов, решил, что от передачи этих документов КГБ и ГРУ никто ничего не потеряет. Как правило, проходило несколько месяцев, прежде чем КГБ и ГРУ могли убедиться в том, что шпион-доброволец является двойным агентом, и к тому времени Соединённые Штаты уже подсылали им нового кандидата в шпионы. Благодаря этому „конвейеру“ у Пентагона всегда был наготове источник дезинформации врага на случай объявления войны»