Если обращаться к военным годам (пусть уже и 30 лет назад это было), Дроздов для Кулака был «салага мамлей» и не мог этого не сознавать. Сейчас он генерал, начальник, но ведь и его сотрудник не лыком шит — учёный, доктор наук. Значит, всё это учитывая, Юрий Иванович определённо должен был поддерживать с ним и некоторые неформальные отношения. Делать вид, что это всего лишь один из твоих подчинённых, было нельзя: не поняли бы в коллективе, даже могли осуждать. Мол, ревнует командир к прошлому…
И вообще к Алексею Исидоровичу отношение было особое — не только в нью-йоркской резидентуре, но и в московском Центре: Герой, чуть ли не единственный тогда из действующих сотрудников разведки.
А вот далее неясно абсолютно всё! Ладно если бы только нам, сторонним наблюдателям, так ведь даже и генерал Соломатин рассуждал так:
«Эта история и по сию пору — одна из самых таинственных и интригующих в летописи спецслужб. Вопросов в ней гораздо больше, чем ответов, и, возможно, всей правды нам не узнать никогда»[168].
То, что известно об «этой истории», никак не стыкуется со всей предыдущей жизнью Алексея Исидоровича: весной 1962 года он явился в представительство ФБР в восточной части Манхэттена, потребовал встречи с начальством и откровенно объяснил, кто он такой.
«Своё решение он мотивировал тем, что в СССР не ценят его способности и не продвигают по службе в КГБ. В ФБР новый агент получил псевдоним „Федора“, а в ЦРУ — „Скотч“. За годы сотрудничества с ФБР он раскрыл сведения о сотрудниках КГБ в Нью-Йорке, сообщал о ежегодных заданиях резидентурам по сбору информации в области науки и техники, а также перечни вопросов, которые интересовали руководство разведки. Он помог установить объекты интереса КГБ в военной области, прежде всего в сфере производства вооружений. Учитывая ограниченные возможности ФБР для проникновения в советскую колонию в Нью-Йорке, Кулак являлся весьма полезным источником информации»[169].
Но как же его «не ценили и не продвигали»?! Работал в Нью-Йорке совсем не младшим опером, и по своему статусу, разумеется, «по помойкам не шарился». Версия «неудовлетворённости» явно отпадает.
Не представляется состоятельным и вариант, предложенный американским писателем Томом Мэнголдом:
«Оказавшись в состоянии личного кризиса, нередко переживаемого мужчинами в среднем возрасте, он пришёл в местное управление ФБР и предложил свои услуги в качестве перебежчика на месте, то есть выразил готовность сотрудничать с американской контрразведкой, оставаясь на своём посту в КГБ»[170]