Чтобы окончательно избежать лобового столкновения при руководстве операцией, я предложил направить Г. И. Бояринова на узел связи во дворце. Это предложение было одобрено. Эвальд Козлов напросился в машину Миши Романова»[223].
Ну да, в Москве Бояринов был для Семёнова начальником, однако на земле Афганистана «расклад» получался несколько иной, и Бояринов прекрасно это понимал.
Вот что рассказывал нам генерал-лейтенант Голубев, Титыч:
«Накануне прилетел полковник Бояринов, с которым я был знаком с 1967 года, — он был руководителем КУОС; с его сыном я работал в одной командировке и потом часто бывал у них в семье. Я ему сказал: „Григорий Иванович, мы приехали — понятно, а ты чего приехал? Ты ведь уже повоевал…“ Он говорит: „Война не закончена! Обстановка тяжёлая — поверь, тут будет большая бойня!“ Он уже знал, что с той стороны всё подготовлено и готовилось»[224].
И ещё он говорил, что в бой пойдут его сыновья…
«Принимал участие в той операции и начальник КУОС Г. И. Бояринов. По своему служебному положению Григорий Иванович не обязан был участвовать в боевой операции, но он объяснил начальнику Управления нелегальной разведки ПГУ КГБ СССР генералу Юрию Ивановичу Дроздову, что не может поступить иначе. Он должен был лично повести своих учеников в первый настоящий бой и идти рядом с ними, чтобы на собственном примере опытного командира, участника Великой Отечественной войны, показать молодым бойцам спецназа, по сути дела, своим детям, как надо действовать в реальной боевой обстановке, в экстремальных условиях, как преодолеть страх смерти и познать радость победы во имя исполнения приказа, который отдала Родина»[225].
Но боевые события того дня начались отнюдь не у дворца Тадж-Бек, вокруг которого были сосредоточены все основные силы обеих сторон:
«В 19.10 группа разведчиков-диверсантов Алексея П. на автомашине приблизилась к люку Центрального распределительного узла подземных коммуникаций связи, проехала над ним и „заглохла“. Пока часовой-афганец приближался к ним, из кузова крытой машины вывалились две фигуры, подняли крышку люка, что-то опустили, заботливо прикрыли её. Мотор взревел, завёлся-таки, водитель махнул рукой афганцу-часовому, и машина скрылась за поворотом. На всё, как и предполагали, ушло 35–40 секунд. Через 5 минут прогремел взрыв, оставивший Кабул без телефонной связи»[226].
«Ровно в 19.15 27 декабря 1979 года в центре Кабула группой Бориса Плешкунова был подорван коллектор правительственной связи, что послужило сигналом для начала действий остальных подразделений.