Мы еле ехали… В этот момент я увидел: у меня загорелся второй БТР. Я дал команду, сбросил его с дороги, потому что он мешал. У нас была такая установка.
Везде почему-то пишут, что он завалился в канаву, но на самом деле он был подбит и загорелся. Он горел, реально горел! Я дал команду, чтобы они спешились, а третий БТР его сбросил».
А вот что о том же самом вспоминал «Яша», с именем которого на устах бойцы шли в атаку (звучит-то как! Но ведь было), — Яков Фёдорович Семёнов:
«Первые же минуты штурма сломали весь наш тщательно подготовленный план. Дроздов направил „зенитовцев“ на штурм первыми, хотя группа „Гром“ по плану должна была идти впереди, поскольку броня у БМП по сравнению с БТР была мощнее, и по времени обе группы смогли бы атаковать дворец почти одновременно. Я с первой подгруппой на БТРе попал на открытом пространстве под шквал огня из крупнокалиберного пулемёта. Этот огонь нёс смерть, но нам удалось проскочить в мёртвую зону у нижнего яруса дворца с перебитыми колёсами. Вторая машина была подбита и сгорела (а ведь в ней должен был находиться я). Погиб Боря Суворов, командир подгруппы, остальные получили ранения разной степени тяжести…
Позже я спросил Юрия Ивановича Дроздова:
— Кто изменил план действий?
— Я, — ответил он»[229].
На этих словах Семёнов почему-то поставил точку, хотя понятно, что тогдашний их разговор этим ответом не закончился и что Юрий Иванович объяснил причину своего решения, однако догадок строить не будем.
Генерал Голубев нам говорил:
«Всё было объединено — и наши, и романовские товарищи, и „мусульманский“ батальон, и генерал Дроздов — все шли в бой вместе, это было одно боевое подразделение, в котором все выполняли одну задачу и защищали друг друга… Один бронетранспортёр был подбит, но мы и к этому были готовы, взяли штурмовые лестницы. БТР столкнули, другие машины пошли. А ведь всё-таки, когда бронёй прикрылся, веселее себя чувствуешь. Но люди шли быстро и эффективно. Главной задачей было войти во дворец — по нему в это время били и наши, и не наши… Спешились молниеносно — и бегом в дверь, стреляя и пригибаясь. Если бы мы не смогли этого быстро сделать, то были бы большие потери…»[230]
И опять — воспоминания полковника Рустамходжи Турдихужаевича:
«Вместо четырёх БТРов доехало два. И уже пошло десантирование и моих ребят. Естественно, они сразу стали получать ранения. Обе радиостанции, которые у меня были, были подбиты. Связи никакой нет! Управлять было очень сложно, потому что над головами, над нами, по дворцу, стреляли „Шилки“, — а огонь этот страшный… Прижавшись к земле, мои ребята попытались открыть огонь. Они были молодцы! Но раненых было много — стонали, кричали… Это только в кино раненые песни поют и передают кому-то приветы!