После этого мы встречались ещё раза три-четыре, и у меня остались о нём самые светлые, самые чистые, самые настоящие и самые профессиональные воспоминания!»
Дроздов умел притягивать к себе людей (неотъемлемое качество опытного агентуриста). Там же, в доме 50 на Большой Полянке, располагалась мастерская художника Студии военных художников имени Грекова Юрия Алексеевича Бирюкова, и между ними быстро установились дружеские отношения.
Вспоминает Юрий Алексеевич:
«Когда я с ним познакомился, я не знал, кто это. Но меня с самого начала поразила его внешность. Он был необычен! От этого человека исходила спокойная, уверенная сила. Он никогда не повышал голос, всё было тихо-спокойно, по-домашнему, но это был удивительный человек!
Меня что в нём подкупало? Он никогда не лез с какими-то вопросами, но у меня у самого вдруг возникало желание чего-нибудь ему рассказать или спросить его мнение о чём-то. Есть такие священники, настоящие батюшки, и тебе действительно хочется чего-то спросить у этого батюшки, как у отца. Юрий Иванович, на мой взгляд, был сродни именно таким батюшкам…
В общении с ним была какая-то домашность. Зайдёшь — сидит человек, пишет что-то, что-то читает. Какой-то уют, именно домашность. И в тех людях, что с ним работали, никогда не было никакого пафоса. Человек случайный никогда и ни за что бы не подумал, что это — умнейшие люди страны. Простые люди, спокойные — и простые отношения.
Подкупала его врождённая интеллигентность — таких людей по жизни я встречал буквально несколько человек. Это словно была какая-то отдельная планета! Казалось, вокруг него было какое-то поле, и ты не специально что-то пытаешься узнать, но разговоры касаются каких-то тем, и тебе интересно, и ты говоришь: „Юрий Иванович, а это что такое?“ А он тебе просто направление даст, где думать и, соответственно, потом какая-то информация приходит, и ты удивляешься: „Ёлки-палки, а почему я сам до этого не дошёл?“
Каких-то конъюнктурных просьб у меня к нему никогда не было. Просто хотелось порой спросить совета: „Вот такая ситуация, как мне быть?“ Обычно он отвечал примерно так: „Ты сам подумай! Ситуация может быть такой, может — такой, а может и так развернётся“. И ты уже сам начинаешь в этой парадигме думать… Не замечая, что тут какое-то воспитание идёт, ненавязчивое, и я ему за это очень благодарен».
А ещё, вспоминает Бирюков, он был находчивым и остроумным человеком.
Юрий Алексеевич рассказал, как 21 февраля 2008 года его пригласил на открытие своей выставки разведчик и художник Павел Георгиевич Громушкин. В то время Бирюков выполнял большую работу, никуда не выезжал, а тут Сергей Присекин