Портрет Шаляпина Серов рисовал весной, вскоре после окончания портрета Ермоловой. Именно рисовал, ибо этот огромный портрет, производящий такое монументальное впечатление, рисован углем и мелом. Это один из шедевров серовского рисунка: рисунок Серова настолько выразителен, что он мог себе позволить то, чего еще никто из художников никогда себе не позволял. Портрет имеет больше двух метров в высоту и больше метра в ширину, и он монументален и лаконичен одновременно. Кроме того, он настолько характерен и выразителен, что, как это почти всегда бывало с портретами Серова, стал каноническим портретом знаменитого певца, несмотря на то что замечательные портреты Шаляпина были созданы Репиным и Кустодиевым, Коровиным и Головиным. И каждый из этих портретов очень хорош, но ни в одном так не выражен характер Шаляпина, не слиты воедино все черты характера этого удивительно талантливого человека.
Шаляпин чудесно, с какой-то особой теплотой вспоминает об этом периоде своей дружбы с Серовым, об этой весне, когда он, стоя у рояля в большой столовой, в своей квартире, позировал другу.
Осенью 1905 года Серов написал портрет Максима Горького.
Нужно ли говорить здесь о значении Горького вообще и о той особой роли, какую он играл в событиях 1905 года. «Горький – это нынче чуть ли не первый человек в мире», – говорит героиня одной повести, написанной в 1905 году[69]. В этой наивной и немного смешной фразе в общем очень точно выражены настроение и взгляд людей того времени.
Горький был тогда единственным «легальным революционером» и знаменитым писателем. Он пользовался огромной любовью народа и столь же огромной ненавистью правительства. Еще за несколько лет до 1905 года царь Николай II самолично отклонил ходатайство Академии наук о присвоении Горькому звания академика, и это вызвало нашумевший в свое время выход Чехова и Короленко из числа академиков.
Утром 9 января, после неудачного – накануне – визита к Святополк-Мирскому и Витте, Горький ушел из дому, чтобы видеть своими глазами предстоящие ужасные события.
В это утро он был в Академии художеств. Неизвестно, встретился ли он там с Серовым; Гинцбург, рассказавший, как провел он с Серовым этот день, пришел в Академию позже. Выйдя из Академии, Горький взял извозчика и поехал по набережной Васильевского острова. У Дворцового моста он сошел: толпа уже запрудила все проезды. Дальше он пошел пешком, перешел Неву. Он видел, как у Полицейского моста кавалерия расстреливала рабочих. Один упал с ним рядом. Горький вернулся домой потрясенный.