Вместе осматривали они загородные дворцы, и в одном из них, Монплезире, построенном архитектором Леблоном, которого Петр сманил у французского короля, Серову пришла в голову мысль написать Петра – здесь, в этом дворце, где Петр отдыхал, написать его вскочившим с постели, чтобы посмотреть в окно на хмурое небо и неспокойные волны залива, по которому плывут корабли.
Вместе с Бенуа рылся Серов в архивах Эрмитажа, перерисовал все предметы одежды и в нескольких ракурсах восковую маску Петра, выполненную Растрелли и случайно открытую теперь Бенуа.
Большой знаток всяческой старины, Бенуа отыскал для Серова записки камер-юнкера Берггольца, свидетельство современника об этой великой и страшной, такой богатой событиями и противоречиями эпохе.
Серов усердно посещал лекции Ключевского и был чрезвычайно высокого мнения об этом историке. В Школе живописи, куда Ключевский был приглашен по настоянию Серова, профессор чувствовал себя лучше и свободнее, чем в университете.
И Серов в своем взгляде на эпоху и на личность Петра I очень многое взял у Ключевского. Петр был полон противоречий, порой отвратительных: был груб, деспотичен, но искренен; он был способен на самую невероятную жестокость и на самое высокое благородство.
И в картине Серова Петр предстает одновременно жестоким царем и великим строителем. Он идет по набережной строящегося города; но города еще нет. Еще только корабли подвозят лес для свай и камень для домов. Еще на набережной, по которой идет царь, пасется корова, а набережная – это просто земляной вал. Но он уже видит этот свой будущий город: дворцы, сады, каналы, гранитные набережные и крепость. И это видение гонит его вперед. Он идет навстречу ветру, идет почти не сгибаясь, кажется даже не замечая ветра. А следом за ним спешат слуги и придворные, они еле поспевают за долговязым царем. Ветер (они-то его очень замечают) не дает им идти, они согнулись в три погибели, они почти бегут и все же отстают от Петра не столько из почтительности, сколько из-за этого самого ветра. Какой яркий и вместе с тем ненадуманный контраст!
Художественные критики того времени не все поняли картину Серова, как часто не понимали они многих его портретов современников. Раздавались голоса, обвинявшие Серова в утрировке, в шаржировании образа. Эти верхогляды привыкли к канонизированному, академически выхолощенному образу Петра. Но Серов недаром столько лет вживался в этот образ. Он поставил себе задачу воссоздать образ живого Петра и его эпоху. Он хотел сделать Петра таким, каким тот был в действительности, очистив его от всех напластований почтительности и восторга, от толстого слоя лака, которым покрыли живого Петра «благодарные потомки».