Так что, уже начав работать над композицией, Серов все еще продолжал собирать материал, и по обилию его понятно, что «Европа» занимала его в то время больше «Навзикаи».
В 1909 году он сделал карандашный рисунок композиции. А в течение 1910 года – семь вариантов картины.
Море занимает почти все полотно, мерно вздымаются его валы, покрытые рябью. И в их ритмическом рисунке чувствуется огромность моря, чувствуется, что до берега еще далеко. Где-то рядом и чуть подальше на самом гребне волны играют дельфины. Один кувыркается, показывая свое нежное белое брюхо, другой выкатился колесом, блестит черным лаком его горбатая, круто выгнутая спина.
Огромный бык возвышается из воды оранжевым красавцем. У него длинные, сказочно красивые рога, которые Европа перевила гирляндой цветов. Он быстро плывет, неся на спине свою драгоценную ношу, легко рассекает воду могучей грудью, за ним клубится пенный след, и огненные рефлексы играют рядом с ним на волнах. Европа привыкла к странному своему положению и уже не боится и только крепко держится за рог.
Лицо, фигура, ноги Европы – это многочисленные коры, и живые дельфийские девушки на возу, и критская танцовщица из кофейни, и натурщица Беатриса.
Бык чувствует на себе эту тоненькую хрупкую девушку, он в нетерпении повернул красивую голову, косит глаз и втягивает ноздрями легкий дразнящий аромат девичьего тела…
Еще одна заслуживающая внимания деталь картины – цветосочетание: соседство цвета моря и цвета быка. Именно заслуживающая внимания, ибо, «увидав на выставке чью-то акварель, изображающую морской прибой и играющую с волнами девочку в красном картузике, Серов заметил:
– Акварель хорошая, но девочка… Скажите, зачем понадобился вам этот красный картузик? Картузик портит все дело.
Художник оправдывался:
– Я делал акварель только потому, что мне понравилась эта девочка в ее красном картузике, без которого она была бы не она.
Серов:
– Тогда зачем это серое, такое большое, занимающее весь лист акварели море? Либо портрет девочки с красным убором на голове, либо море и девочку, но без этого ненужного здесь эффектного пятна. Ведь красный цвет – особый цвет, и с ним нужно обращаться очень тонко, иначе – грубость, диссонанс, дешевка. Нужно быть особенно осторожным и умеренным в пользовании этой краской»[86].
И вот сейчас же после поездки в Грецию в 1907 году Серов сам произвел опыт такого трудного цветосочетания. В «Петре I на постройке Петербурга» – оранжевая корова на фоне серо-голубой воды. На следующий год в портрете Акимовой красное и синее соседствуют совсем уж в резких тонах. И только обогащенный этим опытом, Серов совершенно свободно идет на то, чтобы использовать такое сочетание для решения своей задачи. Когда-то оно казалось ему невозможным, потом трудноосуществимым, а теперь обычным, и он пользовался им свободно и естественно.