— Да, это так. Один писатель — Сент-Экзюпери — очень точно сказал: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Хотя он и не был монахом. Прости, Тинджол, что принудил тебя к тому, чтобы ты приручил меня.
— Но я сам выбрал это, сам вступил на этот Путь. И благодарен судьбе за возможность познать мир с этой стороны.
— Я тоже, Тинджол, ступил на него. И подарил свою привязанность тебе и другим существам. И я не могу уйти к Свету, не исчерпав свою любовь до дна. Не защитив мир хотя бы от себя. И я не могу причинить зло дацану, приютившему меня, давшему мне кров и любовь.
— Что ж. Это твой Путь, — задумчиво кивнул Тинджол. — Ты его выбрал. Не унывай потом, что он труден. Ты мог бы распоряжаться только собой, а хочешь отвечать за многих… Нося добровольно чужое бремя, не жалуйся на его тяжесть.
— Я знаю, — опустил голову Юрий. — Я ухожу, Тинджол. Они уже близко. И спасибо тебе за всё.
Тинджол обнял юношу и сказал:
— Возвращайся. Я буду ждать.
Юрий быстро снял с себя кашаи, переоделся в свою прежнюю одежду, сложил монашескую одежду на топчан, поклонился и вышел.
Во дворике, у источника, его уже ждал настоятель Цэрин.
— Ты сделал свой выбор, — кивнул он и сделал благословляющее движение руками. — Иди!
* * *
Юрий сидел в раскалённом мареве на камне у дороги и грыз сухую лепёшку. Жара стояла несусветная — камни отдавали своё тепло, соединяя с жаром светила.
Хотя Солнце уже клонилось к закату, но горный мир всё равно продолжал плавиться в его лучах. Далеко внизу раскинулась долина, пересекаемая речкой, вдоль которой, повторяя её изгибы, петляла каменистая тропа, выбитая ногами паломников за многие тысячи лет. И хотя Юрий спускался вниз по узкой горной тропе уже несколько часов, высоко на горе всё ещё были видны яркие крыши дацана. А дорога, петляющая по уступам и ведущая к монастырю, будто манила его вернуться туда. Даже отсюда, казалось, были слышны отдалённые звуки музыкальных инструментов и голоса монахов, молящихся о мире. И, в том числе — о нём, одиноком путнике, бредущем вниз, в неизвестность.
Хотя, нет. Кое-что уже ему было известно.
Внизу, выйдя из-за скалы, какие-то люди приближались к нему. Юрию уже были видны лица тех, кто шёл сюда за ним, преодолев несколько труднейших перевалов. Многолюдный караван, сопровождаемый паломниками в монашеском кашаи, включал около десятка навьюченных мулов и ослов. Юрий поднялся и пошёл вниз, к ним навстречу.
Через пару часов они встретились. Десятка два-три людей азиатской внешности, почти не отличимых от местных жителей. И ещё два европейца — старик и молодой светловолосый мужчина.