– Тихо, Алан, не вздумай орать, – Робин мягко улыбнулся, со стороны казалось, что он рассказывает приятелю что-то забавное. – Я быстрый, ты это знаешь. Клинок острый. Только дернись – и эта красотка-хозяйка тебе будет уже не нужна, да и другие красотки тоже. Зато петь сможешь высоко-высоко.
– Что тебе нужно?
– Ты учишь музыке леди Эмилию?
– Да, – сглотнув, пробормотал менестрель.
– Вы занимаетесь каждый день?
– Да. Она должна скоро родить, и я…
– И ты боишься, что останешься без заработка, и поэтому убедил ее заниматься почаще, пока она может. Понимаю. Я посмотрел на этот дом со стороны, видел, что есть черный вход. Откроешь мне его завтра изнутри.
– Как?
– Да как хочешь. Ты давно с ней занимаешься, тебя знают в доме, и вряд ли за тобой ходят по пятам, присматривая.
– Хозяин убьет меня, если я это сделаю.
– А я – если не сделаешь. Господи, что ж ты такой пугливый! – засмеялся Робин, заметив, что менестрель каждую минуту вытирает ладони о штаны. – Откроешь незаметно дверь изнутри, делов-то.
– Робин… но если узнают, мне больше в этом доме не работать…
– Открой так, чтобы не узнали. И тебе там все равно не работать. Появится младенец, и хозяйке станет не до лютни. Кстати, ты знаешь, кто ее отец?
– Да. Я помню его. Еще с тех пор.
– Он здесь?
– Приехал на днях.
– Ты знаешь, где он остановился? У зятя и дочери?
– Вроде да, – Алан понуро опустил голову.
– Ну-ка не куксись, – Робин под столом чуть тронул его острием ножа. – Давай, поднимай кружку и улыбайся, чтобы всем было видно – два добрых приятеля празднуют долгожданную встречу.
***
Ноябрьское небо и так-то было серым и бессолнечным, а тут совсем потемнело. Ветки задрожали, и последние листочки, чудом дотерпевшие до поздней осени, полетели на землю. Жанна поняла, что вот-вот хлынет ливень, и выскочила из дома на улицу – поскорее снять покрывала, которые она повесила на ограду немного проветриться. Она стянула первое и, перебросив его через плечо, взялась за второе – но один край никак не могла выдернуть. Похоже, покрывало намертво зацепилось за что-то с другой стороны плотной плетеной изгороди. Жанна отпустила покрывало, открыла засов и проскользнула в калитку, чтобы отцепить ткань снаружи. Но не успела девушка сделать и шага, как ее тут же схватили за запястье.
– Что? – она взвилась, готовая треснуть обидчика тяжелым сырым покрывалом, но тут же фыркнула сквозь зубы. – А, это вы. Отпустите.
– Я, крошка, я, – Пьер, словно не слыша просьбы, притянул ее к себе. – Давно тебя караулю, держу это чертово одеяло, чтобы ты вышла.
– А ну отпустите. Что, нельзя было просто постучать в калитку?