– Ты бы не открыла мне, моя птичка.
Жанна промолчала. Пьер был прав, она не пустила бы его на порог.
– Отпустите. Я сейчас закричу. Ноябрь, люди не в поле и не в лесу, – все сидят по домам. Выскочат.
– И что они увидят издалека? – Пьер стиснул ее так, что девушка не могла шелохнуться. – Что ты, деревенский заморыш, вцепилась в видного парня, который не знает, как от тебя отделаться?
– Увидят то, что увидят. Вся деревня знает, что вы по мне сходите с ума. Отпустите.
– Ну уж нет. Да и не закричишь ты, птичка. Ты не из таких. Не думала, что так быстро вернусь, да?
Жанна снова промолчала.
– Не думала, вижу. Хватит, надоело ходить вокруг да около. Я уломал мать, она разрешила свадьбу.
– Нет.
– Хватит кочевряжиться! Ты не мадемуазель Изабель, чтобы разбрасываться женихами. Это она может ломаться – знатная богатая красотка, все при ней, – Пьер хохотнул и сжал девушку. – А ты на себя глянь. Да на тебя в жизни никто не залипнет. Это тебе со мной повезло, что я ума лишился.
– Чего лишился? – фыркнула Жанна.
Она смотрела на Пьера, вскинув голову, и словно буравила его колючим васильково-синим взглядом.
– Ах ты!..
– Ну? – Жанна сузила глаза и вздернула подбородок. Пьер, словно опомнившись, отпустил ее и стал судорожно рыться в вышитом кошельке на поясе.
– Господи, прости, прости, – бормотал он, не поднимая глаз. – Жанна, прости, не знаю, что на меня нашло. Бес попутал. Вот, вот, это тебе!
Пьер вынул из кошелька тонкий, нежный, очень красивый серебряный браслет с самоцветами и перламутром. Жанна, у которой никогда в жизни не было никаких украшений, кроме простенького браслета из меди, с трудом отвела взгляд от яркой блестящей вещицы.
– Специально для тебя выбирал. В Ноттингеме, на рынке. У тебя глаза синие, а тут камушки, видишь, синие и голубые! Только я забыл, как называются, – смутился он.
– Лазурит и бирюза, – холодно отчеканила Жанна. – Уберите ваш браслет и убирайтесь отсюда, пока я не закричала.
– Я тебе еще сережки к нему куплю. И все, что скажешь. Когда пойдем венчаться, у тебя будет самое красивое платье. Как у королевы. Я больше года на нашу свадьбу копил. Сейчас потратил немного на дорогу, но еще осталось, нам хватит. И места у нас с матерью в доме полно, не то что в вашей лачуге.
Жанна молча сняла с изгороди покрывало, развернулась, открыла калитку.
– Да постой же! – Пьер снова схватил ее за плечо, она вырвалась, сбросив его руку, и обернулась. Взгляд у нее был такой, что Пьер отшатнулся.
– Выходи за меня замуж! Мать смирилась. Мне никто другой не нужен и никогда не будет нужен!