– Немного ж у тебя гостей, – словно случайно пробурчал Робин, дождавшись, когда хозяин принесет кружку пива. – Пустая харчевня. Как ты концы с концами сводишь?
– Осень, бездорожье. До весны только затянуть пояс и перетерпеть.
– Понятно. Поэтому и поесть путнику, я погляжу, по дороге негде.
– Да кому охота тут лямку тянуть за гроши? Только старая карга на выезде из города да крошка-вдовушка в Ньюстеде. Больше никого на этой дороге и нет.
– И что, перебивают они у тебя гостей?
– Да вроде нет, – хохотнул парень. – Кто устал, замерз и проголодался, тот так и так заедет. Кому не надо – тот так и так не остановится.
– Тоже верно. Ладно, бывай.
Робин снова не торопил коня, но до Ньюстеда добрался меньше чем за час. Он помнил хлипкую харчевню старой Бет, но теперь на ее месте ничего не было – лишь следы давнего пожара. Зато чуть впереди, в сотне ярдов, красовался маленький добротный дом с нарядной вывеской. Подъехав чуть ближе, Робин увидел, что на вывеске нарисованы кружка, кусок лепешки и кольцо колбасы. Он спешился, оставил пегого у коновязи и вошел в дом.
В небольшом, чисто выметенном и убранном помещении почти никого не было. Двое гостей, по виду – крестьяне, за дальним столом ели похлебку из одной большой миски. На звук хлопнувшей двери из кухни вышла молодая женщина в простеньком, но опрятном платье.
– Поесть, выпить? – весело спросила она.
– И то, и другое, хозяюшка. Найдется хорошее пиво?
– Конечно.
– А хороший кусок мяса? – Робин, стоя в дверном проеме, чуть склонил голову набок и улыбнулся.
Хозяйка невольно улыбнулась в ответ:
– Обойдешься курятиной?
– Вполне.
– Садись, сейчас все принесу, – она махнула рукой, указывая на одну из пустых лавок.
Ей было как раз около двадцати. Плотная, крепко сбитая, русоволосая, она вовсе не была красивой или даже хорошенькой, но улыбка и веселый бойкий взгляд отчасти исправляли это.
– Давно я тут не проезжал, – а здесь, оказывается, новая харчевня, – Робин снова улыбнулся, глядя девушке прямо в глаза. – Буду знать. Как тебя зовут, красавица?
Она словно расцвела в ответ:
– Розалина.
Робин устроился на лавке, снял плащ и кинул его рядом с собой, вытянул под столом ноги. Хозяйка убежала на кухню, он проводил ее глазами. Изольда Вексен, дочь красавицы Аньес и мать красавиц Эмилии и Изабеллы, была, говорят, необыкновенно хороша собой. Мог ли Зигфрид Мазер полюбить после этого совершенно обычную девушку? Почему же нет. Сходит ведь Пьер с ума по неказистой Жанне. А что Мазер не просто увлечен, а влюблен по самые уши, было понятно – Робин же слышал, каким голосом торговец рассказывал Эмилии о своей новой подруге.