Изабелла подошла поближе к окну, прикрыла ставни и встала так, чтобы увидеть свое лицо в тонкой мутноватой слюде. Она уже немного успокоилась, в створках окна отразились благородные и строгие черты, спокойный взгляд, буйные густые кудри. Юная знатная дама, достойная наследница имени Вексенов и состояния Мазера. Девушка несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, окончательно успокаиваясь, потом вышла из комнаты и по гулким каменным переходам направилась в другое крыло замка – в бывшую комнату своей матери. Она шла тихо, легкие мягкие башмаки из дорогой кожи не издавали ни звука, и Жанна не услышала шагов. Не входя в комнату, Изабелла на несколько мгновений остановилась у порога.
После смерти Изольды комната много лет пустовала. Почти всю мебель отсюда давно вынесли, и сейчас в заброшенном и оттого неуютном помещении оставалась только низкая старая кровать и тяжелый стол. Ни стульев, ни какой-нибудь скамейки внутри не было, и дочка коновала устроилась прямо на полу. Девочка сидела, обняв колени, тихая, незаметная, словно маленький рыжий зверек. Изабелла молча постояла в дверях, потом негромко спросила:
– Он поправится?
Жанна вздрогнула, но тут же ответила – скромно, почтительно, не поднимая глаз:
– Не знаю, мадемуазель. Легкое пробито, и все снова начинает кровоточить, как только он пытается вдохнуть глубже или откашляться.
От ее решимости не осталось и следа, сейчас перед Изабеллой снова была тихая деревенская девочка, которая явно чувствовала себя неловко в господском замке.
– Что за склянки в вашем ларце? – тихо спросила Жанна. – Может, там найдется что-нибудь, чтобы хоть немного облегчить боль? Или чтобы рана потом не гноилась? Это же средства старой Матильды, которая жила в деревне?
Она говорила еле слышно, чтобы не потревожить графа, но так отчетливо, что каждое слово можно было понять по губам, без звука.
– Да. Ты ее помнишь? – удивилась Изабелла.
– Нет, я была слишком маленькая. Но о ней всегда говорили. Правда, стоило мне подойти, как все разговоры тут же прекращались.
Жанна легко, совсем неслышно поднялась и подошла к столу.
– Можно? – так же тихо спросила она. Изабелла кивнула, и девочка протянула ей один из флаконов. – Что это?
– Средство для… Как бы тебе сказать…
– Как есть.
– Для пробуждения женской чувственности.
– А это?
– Скользкое масло, чтобы… чтобы…
– Мадемуазель Изабель, я все-таки дочь коновала, а не звездочета. Я поняла, – Жанна вынула из ларца следующую склянку. – Это?
– Чтобы не забеременеть, – окончательно смутилась Изабелла.
– А вот это?
– Настой для изгнания плода.