Изабелла наклонилась и стала перебирать сваленные в углу у столика вещи графа. Жанна, которая сама снимала с него одежду, помнила, что положила на пол пояс с мечом и двумя ножами, сапоги и старые, но вполне крепкие штаны из хорошо выделанной кожи – здесь такие никто не носил. Котту и рубашку девочка кинула отдельно, чуть в стороне, чтобы не запачкать остальные вещи кровью. Одежда и оружие до сих пор так и лежали у стены, в суматохе всем было не до них. Изабелла что-то искала в ворохе окровавленных тряпок. Жанна не видела, что та делает, но услышала, как еще раз тихо клацнули ножницы. Изабелла снова выпрямилась, и Жанна прислонилась к стенке, стараясь не попасть девушке на глаза. Она уже не думала про свой забытый браслет, сейчас ей хотелось просто тихонько уйти, пока ее не обнаружили. Осторожно пятясь, девочка отступила на несколько шагов. Теперь ее точно нельзя было заметить из комнаты. Жанна развернулась и вскоре была уже в комнате для слуг. Медный браслетик так и остался на столе, девочка понимала, что он никуда не денется. Можно было бы немного поспать, для нее в уютном и тихом уголке постелили чистый тюфяк с покрывалом, но Жанна решила быстро добежать до родного дома в деревне. Оставаться там пока, наверное, было нельзя, – Бернар Вексен прав, вдруг ее снова будут искать и опять поймают. А теперь и вступиться за нее некому. Но осторожно пробраться туда и тут же вернуться в замок – совсем другое дело. Вряд ли те, кто нападал на замок, сейчас в деревне. Господин Вексен сказал, что граф перестрелял почти всех, так что наверняка они где-то затаились, чтобы прийти в себя и восстановить силы. Жанна не верила, что нападающие отступят совсем, – невозможно отказаться от такой красавицы, как Изабелла.
Спустившись вниз, в подвал, девочка юркнула в потайной лаз. Ей надо было добраться до деревни. Жанна хотела взять у отца мази, которыми он обрабатывал раны и язвы на коровьих и конских шкурах, чтобы они скорее заживали, не гноясь, и чтобы на них не садились оводы и слепни. Отца почти наверняка нет дома, хоть уже и близко к вечеру. Он вечно возится с чьим-то скотом или в деревне, или по соседству, – но Жанна и сама знала все его склянки и плошки и уже разбиралась, что для чего. Дом был на самом краю деревушки, в стороне от остальных, рядом с лачугой старой знахарки Мадлен. Соседский сарай сгорел почти дотла. Значит, вот что спалили нападавшие на деревню.
Девочка быстро проскользнула через двор и, оказавшись в доме, зажгла лампу и спустилась в сырой подвал – многие отцовские мази надо было держать только на холоде. Через несколько минут Жанна уже направлялась обратно к замку. Было не очень поздно, но густые октябрьские сумерки уже наступали, жизнь в деревне затихала рано, к тому же глубокой осенью никто уже не работал ни в полях, ни в огородах. Да и показываться из дома лишний раз перепуганные жители сейчас не хотели, так что кругом было пусто. Жанна направилась к потайному лазу в замок, но вдруг заметила вдалеке, в наступившей полутьме, что кто-то идет навстречу. Девочка тут же юркнула в сторону и вжалась в забор.