– Все готово, пусть остывает, – снова заговорила знахарка. – Помните, что я велела? Дайте ему зелье в первую ночь новолуния, и выпить он должен только из ваших рук. Вы уже слиты в этом зелье – ваша кровь и ваша плоть. Вашу мать ведь звали Изольдой, да?
Жанна сквозь узкую щель в ставнях увидела, как девушка кивнула, подтверждая.
– На самом деле история Тристана и Изольды – красивая сказка. Не могло такого случиться. Ни один настоящий знахарь не варит серьезное зелье просто так – его готовят для двух конкретных людей. И выпить должны оба.
Мадлен ловко вылила немного варева из закопченного медного котелка в глиняную кружку.
– Пейте. Вы можете выпить сейчас, да и кружку можно не из его рук. Это же вы привораживаете, а не он.
Жанна слушала знахарку, затаив дыхание и совершенно забыв о времени. Изабелла что-то снова тихо спросила.
– Да-да, ты тоже пейте. Если хотите, чтобы он вас полюбил навсегда, то и сами любите.
Светло-каштановые кудри Изабеллы всколыхнулись, девушка вскинула голову и проговорила что-то знахарке.
– Нет, мадемуазель Изабель, – отозвалась Мадлен. – Хотите быть рядом, хотите привязать к себе – да, вижу. Но кто любит – тот не приходит привораживать. Никогда.
***
Комната плавала перед глазами, словно не хотела собираться в единую картинку. Потолок, стены, несильное пламя в камине. Девочка-подросток, взъерошенная, рыжеволосая, с россыпью веснушек на переносице и щеках. Робин узнал ее, но не мог вспомнить, как зовут.
Он понял, что лежит под покрывалом и шкурами совершенно обнаженный, если не считать тугой полотняной повязки на груди. Боль вернулась, как только он пришел в себя. Вдохнуть чуть глубже было невозможно.
– Лисенок, – он вдруг случайно позвал девочку тем прозвищем, что мысленно ей дал, но выговорить полностью не смог: во рту появился вкус крови, и Робин захлебнулся на полуслове.
– Тихо, тихо. Молчи, – остановила его девочка, и эти ее слова без всякого вежливого «вы» прозвучали так же просто, как и его «лисенок». – Куда тебе говорить, ты еле дышишь.
Она поднялась, подошла к небольшому столику сбоку и обернулась.
– Что-нибудь нужно? Воды, поесть, еще что-нибудь? Не говори, покажи глазами.
Робин покосился на глиняную кружку, и девочка, кивнув, дала ему воды и осторожно поддержала голову.
– Еще что-нибудь? Нет? Не спрашивай ничего, я сама все расскажу.
Поставила кружку на стол, перебросила растрепанную хлипкую косичку через плечо. Веснушки, колкие синие глаза, небольшая щербинка между передними зубами.
– Ты так лежишь третьи сутки. Сегодня хоть какой-то цвет в лице появился. Говорить пока не пытайся, у тебя пробито легкое, и рана до сих пор кровоточит. Люди, которые нападали на замок, – отец мадемуазель Изабель и остальные, – они отступили, их с тех пор никто не видел. Господин Вексен сказал, что ты в одиночку перестрелял их почти всех. Господин Вексен вот-вот ждет своего сына с отрядом, так что все будет хорошо. Может, среди них и врач найдется, – она вдруг вздрогнула и замолчала, услышав голоса и топот в коридоре. – Вот, наверное.