Теперь Робин направился в Йорк, куда, по его предположениям, должен был приехать и Мазер. От помощи Ахмеда и его головорезов он отказался, уточнив у старого курда только одно – за кем замужем Эмилия, дочь Мазера, живущая в Йорке. Октябрь и начало ноября выдались в этом году неожиданно теплыми, солнце показывалось куда чаще, чем обычно осенью. Лес еще не до конца облетел, кое-где встречались желтые пятна кленов, и Робина вдруг кольнула совершенно дурацкая, непонятно откуда пришедшая мысль – что Ясмина так и не увидела здешней осени, этого буйства одновременно и зеленой, и золотой, и бордовой листвы. Видела ли она хоть раз такую осень? Наверное, нет, – где бы? А зиму, когда снега наметает выше, чем по колено? Зиму, наверное, видела, она же выросла в горах, там должен быть снег.
Робин пока сам не знал, что собирается сделать с торговцем, и думал, что за время пути ему в голову придет какое-то решение. Он вспомнил об Изабелле, вспомнил, как Зигфрид Мазер вместе с ноттингемским шерифом ворвался в замок Вексенов, – хоть Робину в те минуты и было очень плохо, но он уже вполне осознавал происходящее. Изабелла, конечно, перепугалась, когда Мазер выпил вина и сполз по стене. Но Робин чувствовал, что своего деда, Бернара Вексена, она любит куда больше. А отца… отца, скорее, знает, что должна любить.
Он скривился от собственных мыслей. Нет уж, не ему решать, кто кого любит.Робин нахмурился, чуть ускорил своего пегого коня. Знакомая дорога петляла, огибая овраги. Совсем неподалеку отсюда, в миле с небольшим, было жилище лесника, у которого Робин провел несколько лет в детстве и ранней юности. Учился, помогал, пару раз сбегал от лесника к разбойникам, но возвращался. Жив ли сейчас лесник? Робин попал к нему одиннадцатилетним мальчишкой, и тогда лесник казался ему ужасно взрослым, чуть ли не старым, хотя на самом деле ему не было и тридцати. Значит, сейчас – около шестидесяти. Робин решил, что надо наведаться к леснику и хотя бы узнать, что с ним. Он повернул коня и направил его по едва заметной тропинке к домику, в глубине души ожидая увидеть самое худшее: давно заколоченную дверь, а то и вовсе старое пепелище. Но как только лес расступился и Робин выехал на опушку, он сразу, еще издалека, увидел, что в доме живут. Он подъехал поближе. Пегий конь ступал тихо, опавшая листва глушила шаги, но его все равно услышали – дверь открылась, в проеме показалась женщина. Издалека трудно было понять, сколько ей лет. Робин видел стройную фигуру, но это ничего не значило – та же Аньес Вексен была стройнее, проворнее и изящнее множества молодых красоток. Женщина у двери явно слышала коня, но не делала ни шага навстречу. Она стояла, держась одной рукой за косяк, и не закрывала за спиной дверь, хотя снаружи было холодно.