– У тебя не получилась сегодня гонка, что произошло?
– Не знаю, – он пожимает плечами, быстро проглатывая кусок банана. – Лыжи работали хорошо, и мне казалось, я должен быть в лучшей форме. Потом будем анализировать и разбираться с тренерами, что не так.
– Что с тобой вчера случилось?
– Тебе с физиологическими подробностями? Что-то не то съел. В гонке было очень плохо, живот сильно болел, потом к финишу отпустило. Сейчас все хорошо.
– А почему сегодня так много времени проиграл? – интересуется корреспондент.
– Не знаю. На трассе не было как-то особенно тяжело. Мне казалось, что все нормально.
– Что именно не задалось?
Хальворсен чуть прищуривается, в серых глазах мелькают отблески ламп, он отхлебывает из фляжки и лишь после этого откликается:
– Как я только что уже два раза сказал – у меня пока нет ответа. Чуть позже вместе с тренерами будем разбираться, что и почему.
Он подхватывает лыжи и одновременно откусывает банан. Все, разговор окончен.
Лида замирает за оградой у выхода из микст-зоны. Спрятаться в сторону, не показываться на глаза? Или показаться? Когда он такой – можно легко нарваться и на ледяную стену, и на «ой, как здорово, что ты тут!». Не угадать.
Стоящая рядом Янника смотрит на табло – Люнд еще не финишировал, но, похоже, будет как минимум вторым. Если на оставшемся километре с ним ничего не случится.
Хальворсен выходит из-за загородки, на ходу дожевывая банан. Несколько местечковых репортеров с диктофонами наготове провожают его взглядом, но не кидаются вслед – обладатель места в двадцатке никому не интересен, когда на финише вот-вот будет один из призеров.
Телевизионщики, и те брали интервью, скорее, по старой памяти, ну и чтобы занять чем-то паузу между отсечками. Несколько болельщиков подбегают за автографами и фото, Эскиль терпеливо расписывается на протянутых блокнотах, флагах и даже кому-то – на рукаве лыжной куртки. Лучезарно улыбается для фотографий. Краем глаза замечает стоящую у загородки Лиду, быстро, вскользь, ей кивает, – Лида знает этот его взгляд, «не трогай меня сейчас». Хорошо, нет так нет. Может, он еще вернется чуть позже, закататься после гонки. Может, и нет. Все равно ей нет смысла пока уходить со стадиона – Янника будет ждать Люнда до упора, а тому еще награждаться, и вот уж на него-то репортеры накинутся по полной.
С финишем последнего участника болельщики уходят со стадиона, а немногие оставшиеся перемещаются к пьедесталу. Лида чуть отходит в сторону, к трассе, – если Эскиль придет закатываться, то наверняка поедет к горке.
И едва она успевает подумать о горке – как тут же видит Хальворсена, взлетающего в этот подъем. Он уже переоделся в разминочную форму и совсем не кажется уставшим. Злым – да, а вот уставшим – нет, ничуть. Хотя понятно, что только что выложился, как мог. На вершине горки он поворачивает, стремительно скатывается вниз, исчезает в лесу, через несколько минут снова выныривает из леса, взлетает в горку, поворачивает, мчится вниз и опять скрывается среди елок. На четвертый или пятый раз, летя вниз с горки, он вдруг резко останавливается возле Лиды – так резко, что снег летит во все стороны белыми брызгами.