Лида переводит дыхание. Он совсем такой же, как на экране, и совсем не такой. Стройный, узкокостный, широкоплечий, с четкими чистыми движениями, словно со сжатой пружиной внутри. Легкая щетина, заспанные глаза, светло-русые вихры из-под шапки – это все, что Лида успевает заметить за те несколько секунд, что Люнд с Хальворсеном идут от парковки к фуре.
Дверца фуры открывается, и на приставной лесенке снова появляются Люнд и Хальворсен, оба уже с лыжами в руках. Они направляются к стадиону, и Лида, подумав, на некотором расстоянии идет за ними. Можно было бы и ближе, можно было бы даже пожелать удачи, но ей неловко.
Перед самым входом на стадион лыжников окликает молодая женщина из пресс-зоны:
– Привет, парни! Настроены на победу?
– Иселин, – улыбается в ответ Люнд. И добавляет что-то еще, но Лида не понимает: они далековато, слышно не очень хорошо, да к тому же Люнд говорит на каком-то сложном диалекте. Она и интервью-то его, выложенные в интернете, понимает через слово. Впрочем, не очень-то и хотелось.
А вот Хальворсена она разбирает отлично. У него тоже диалект, но Лида смотрела столько интервью и передач с ним, что уже привыкла и выучила все его интонации.
– Иселин, ты же знаешь, никаких комментариев перед стартом.
– От тебя и после не дождешься, – смеется женщина.
На ней, несмотря на весеннюю грязь и слякоть, белоснежные джинсы, белая водолазка и белые сапоги – без единого пятнышка. На шее болтается карточка аккредитации. Сверху накинута блестящая серебристая куртка, по плечам рассыпается лавина смоляных кудрей.
Арне Люнд выразительно кивает в сторону стадиона.
– Иди, я сейчас догоню, – отмахивается Эскиль и снова обращается к девушке в белом: – Вот черт. Я же тебе обещал.
– Да.
– В воскресенье, после последней гонки?
– В воскресенье сезон закончится. И твое интервью будет даром никому не нужно. Сегодня.
– Хорошо. Двадцать минут.
– Я уложусь.
– Не сомневаюсь, – усмехается он. – И будешь безжалостна, как обычно.
Девушка вдруг вскидывает голову, черная волнистая грива взлетает и снова падает на плечи:
– Хальворсен, ты лучший в мире. Какая еще жалость?
Больше всего Лида боится быть навязчивой и назойливой фанаткой, тем более что Эскиль явно уже понял: заледеневшая до полусмерти девушка в розовой куртке и розовой шапке – именно его поклонница. Наверное, не надо на него смотреть такими глазами, но Лида ничего не может с собой поделать и неотрывно смотрит.
Люнд и Хальворсен становятся третьими. Каждый раз Люнд выигрывает свой этап, и каждый раз Эскиль, получив эстафету, проигрывает нескольким гонщикам – и передает четвертым-пятым. Хорошо, что финишировать должен Люнд.