– Ммммм? – Хальворсен оборачивается к землякам. – Ой, вы тут? Здорово!
Он уже не такой зеленый, как сразу после финиша. Стоит, улыбается, в серых глазах пляшут черти.
– Вот тут за тебя аж из России болеют, – Лиду подталкивают в спину, она понимает, что надо что-то сказать, и теряется – что?
Сказать, что он самый лучший и что такого другого нет? Но он это слышал сто тысяч раз. Даже больше.
– Херр Хальворсен... – осторожно выдыхает Лида.
– Эскиль, – он протягивает руку. – Nice to meet you. From Russia, really?
– Да она говорит по-норвежски, – смеется сзади сосед и, прежде чем она успевает его остановить, продолжает, - из-за тебя специально выучила!
Лида чувствует, что становится одного цвета со своей курткой и шапкой.
Нет, пожалуй, даже ярче.
Черти в глазах Хальворсена прыгают все резвее.
– По-норвежски? Да ладно? Что, правда, что ли?
– Правда, – смущенно кивает Лида. Надо ему что-то сказать, но что? – Херр Хальворсен...
– Эскиль.
– Эскиль, я... я просто хотела сказать спасибо. За все-все, за каждую гонку... – Лида чувствует, что ее заносит куда-то в патетику, но не может остановиться и не знает, что она вообще должна сказать.
Что можно сказать человеку, который видел не одну тысячу восхищенных поклонниц? И даже не один десяток тысяч. Она растерянно улыбается – в разговорной норвежской речи практически нет обращения на вы, и Лиде неловко сразу обращаться к мировой звезде на ты. Неловко, но приятно.
– Я очень за тебя болею...
– Я знаю, – смеется он.
Лида замечает, что он старается говорить медленнее и четче, чем обычно.
– Откуда?!
– Ммммм... ну я не слепой.
– Удачи тебе завтра, – Лида, совершенно растерянная, не хочет его задерживать после гонки, хотя Хальворсен давно уже и закатался, и переоделся, и награждение уже прошло.
– Спасибо!
В хостеле есть вай-фай, и вечером Лида, устроившись на диване на общей гостевой кухне, наконец-то проверяет все сообщения и почту. «Ты там как?» – пишет муж. Ей хочется ответить, что прекрасно. Что ее норвежский, за который она так переживала, оказался вполне боеспособным. Ее все понимают, она почти всех понимает. Что это лучшая поездка. Что ей, конечно, очень повезло: на Кубке мира в разгар зимы фанатов полно, к спортсменам и близко не подойти. А тут зрителей почти нет, а этому замечательному лыжнику после неудачного сезона очень-очень нужны поклонники. Что это был лучший день в ее жизни, а впереди еще две гонки, и Эскиль собирается их обе бежать, он ей сам сказал! Нет, наверное, Володе лучше написать не «Эскиль», а «Хальворсен». А лучше ничего не писать.