Но ложь полицейского сработала – дверь открылась. Перед ними стояла маленькая женщина с непропорционально крупной головой, полуседыми взлохмаченными волосами и глазами ночной совы. Кружева на ее серого цвета платье были настолько ветхими, что казались ровесниками самого дома.
– Пристав Бесогонов. С кем имею честь?
– Наина Самсоновна Душеприказчикова, основательница и владелица клуба «Зов вечности».
– Это ваша настоящая фамилия? – спросил чиновник, доставая из кармана блокнот и карандаш. Он как человек рационального склада не верил в подобные счастливые совпадения.
– Да как вы смеете оскорблять женщину! – Наина Самсоновна топнула ножкой, отчего с потолка тут же посыпалась штукатурка, а от стены отошел пласт обоев.
– Мадам, вы что, и докторов обвиняете, если они уточняют ваш возраст? Идет расследование, оставьте капризы для своих гостей. Вы назвали свою настоящую фамилию?
– Нет.
– И как же вас зовут?
– Авдотья Зосимовна Выдра.
– Понятно.
– Что вам понятно?! – тут же вспыхнула хозяйка.
Бесогонов пропустил реплику мимо ушей, сказывались годы практики. Именно из-за этой практики Бруту так ни разу и не удалось даже зацепить полицейского острым словом, не говоря уже о том, чтобы ранить.
– Отлично, госпожа Выдра. Вы позволите нам войти? Полиция на пороге не украшает ни один дом.
Женщина неохотно посторонилась, и они прошли в рассыпающуюся на глазах прихожую.
– Есть ли в здании еще кто-то кроме вас?
– Моя дочь Акулина и прислуга.
После короткого коридора вся компания оказалась в небольшой гостиной, которая если и могла претендовать на некоторую роскошь, то только при свечах. Дневной свет беспощадно выставлял напоказ выцветшие обои, потрескавшуюся штукатурку и потертую обивку мебели. Центр комнаты занимал круглый стол. На стенах висело множество картин, масок и чучел животных – видимо, все это изобилие было призвано прикрыть наиболее неприятные трещины и пятна.
– Как давно в последний раз Бредихин появлялся в клубе?
– Вчера, если не ошибаюсь. Вам лучше спросить у моей дочери. Сеанс вела она. Она у меня пишущий медиум.
– Простите?
– Пишущие медиумы – самый безвредный вид медиумов, Порфирий Аверьянович, – откликнулся криптозоолог с другого конца комнаты. – До тех пор, конечно, пока не начинают издаваться.
Все обернулись к сэру Бенедикту и застали его в неожиданной позе: доктор забрался на стул и пытался снять со стены голову какой-то крупной кошки с зеленоватым мехом.
– Брут, чем, черт побери, вы заняты? – озвучил общую мысль пристав.
– Ищу клеймо таксидермиста.
– Оно на оборотной стороне, – ответил ему от двери женский голос.