Спустя день с того момента, как поезд на Константинополь отошел от Князьгородского железнодорожного вокзала, сэр Бенедикт с небольшой корзинкой, накрытой полотенцем, в руках появился на пороге полицейского управления.
Пристав встретил его более чем сурово:
– Что, завтрак мне принесли в качестве извинения, Брут? Думали, Бесогонов совсем идиот, не додумается, к чему были все эти объятия? А я, между прочим, из-за вас и вашего сбежавшего сфинкса на ковер к генерал-губернатору был вызван!
Разошедшийся Порфирий Аверьянович уже совсем было собрался сграбастать криптозоолога за грудки, как «завтрак», накрытый полотенцем, вдруг возьми да мяукни…
Пристав притормозил, вместо лацканов доктора схватился за полотенце и аккуратно его приподнял.
Из-под ткани сначала показался крохотный розовый носик, а потом любопытная мордочка рыжего дворового котенка, впрочем, тут же раззявившая такую пасть, что любой царь зверей позавидует.
– Мяу!
– А где мой завтрак? – почти обиженно протянул Порфирий Аверьянович и тут же пихнул приятеля в бок. – Признавайтесь, Брут, опять в лицей собрались? Утешать любезную Эвлалию Витальевну? А меня для храбрости решили с собой взять?
– Нет, – мрачно ответил сэр Бенедикт, словно пристав уличил его в чем-то предосудительном. – Вы знаете, где живет Аполлон? Раз он провел в камере почти сутки, в деле должно быть записано.