– Добрый день! Чем обязан визиту? – равнодушно спросил криптозоолог, будто бы удивившись нежданному посетителю.
Гость крякнул и выразительно, пуча глаза, которые и без того были слегка навыкате, посмотрел на ношу сэра Бенедикта.
– Мне сказали, что вы нашли кроленя…
– Почему нашел? Это мой кролень, мне его подарили, – внаглую заявил Брут, грозно взирая на Калину Ипатьевича, вздумавшего раскрыть рот.
Модест Дионисович тут же стратегически взял соперника за локоть, и, судя по гримасе, исказившей бородатое лицо, взял как следует.
– Но как же ваш?
– А чей же?
– Мой!
– И как вы определили, что он ваш? – все допытывался сэр Бенедикт.
– Ну что я, своего кроленя не узнаю, что ли?! – перешел на повышенные тона гость.
– По мне, так они все одинаковые, – вновь на голубом глазу соврал Брут. – Какие ваши доказательства?
Судя по всему, доказательств у визитера не было никаких. И впрямь, не паспорт же заводить на кролика, да еще с фотокарточкой?
– Вот вы его на пол спустите, тогда и посмотрим, к кому побежит! – внезапно нашелся посетитель.
– Извольте! – Сэр Бенедикт без тени сомнения поставил кроленя на пол и даже отошел на пару шагов назад, чтобы ни у кого не возникло сомнений в чистоте эксперимента.
Купец, очевидно полностью уверенный в своей победе, тут же достал из кармана табакерку с зелеными квадратиками мозаики на крышке, открыл ее со всяческими предосторожностями, чтобы никому не было видно содержимого, и, низко наклонившись, поманил к себе зайца:
– А ну-ка, косенький, иди ко мне, маленький! Соскучился? Соскучился по дядечке?
Косенький не только не соскучился, но, кажется, чихать хотел на всех дядечек в мире разом, что тут же с удовольствием и продемонстрировал, после чего шмыгнул розовым носом, повел ушами и поворотился к гостю меховым задом.
– Мне кажется, он вас не узнает. Может быть, и вы обознались? – не без сарказма в тоне предположил сэр Бенедикт, присел на корточки и вдруг взял да и показал кроленю козу.
Вот этой-то козой заяц заинтересовался пресильно, пригнул рожки и со всех пушистых лап бросился на криптозоолога.
Тот не растерялся, развел руки в стороны, будто готовился обниматься с собакой, и в таком вот положении подхватил не успевшего ничего сообразить кроленя, да еще, не обращая внимания на воинственное шипение, начал наглаживать зверя так интенсивно, что заячьи уши оттягивались чуть ли не до самого хвоста.
– Вот видите, как любит сидеть на руках! – торжественно возвестил Брут.
– Ах ты, тварь… – вдруг зашипел покрасневший до вишневого оттенка гость, но, увидев, что криптозоолог встает во весь свой немалый рост, добавил: – Рогатая!