— Полагаю, что у нас с тобой много общего, — отвечаю я, пряча за спиной перепуганную Нетти.
— Полагаю, что нельзя отрицать очевидное, — девушка высокомерно рассматривает номер на моей майке. Скрытое превосходство сквозит в каждом её жесте.
— Ты что-нибудь помнишь?
— Ровным счётом, столько же, сколько и ты, — номер восемь напыщенно хмурится. — Но, думаю, что ничего хорошего ждать не стоит.
Нетти жмётся к моей спине, не желая принимать ни спесивую незнакомку, ни факты, ставшие слишком явными. Я всё ещё чувствую её дрожь: крупную, пронизывающую. Сложно держать себя в руках, но я глотаю панику, как горькое лекарство. Хотя бы один человек здесь должен сохранять трезвость рассудка.
— И что, — возражаю я, пытаясь поймать глаза незнакомки сквозь толстые стёкла очков. — Отсюда разве выхода нет?
Девушка невесело усмехается и снимает свои бинокли. Её лицо, к моему удивлению, оказывается весьма симпатичным. «Что за идиотские вопросы?», — говорит её рассеянный взгляд.
Я поворачиваю голову туда, где сетка ограждения смыкается с дикими порослями деревьев. Ещё раз смотрю на оголённые провода, бегущие по верхней части преграды. И понимаю, что вопрос действительно более чем идиотский.
Номер одиннадцать
Шаги, звучащие из пролёта, осторожны и медлительны.
И они слышатся всё ближе. Только облегчения от того, что я не одинока, не появляется. Напротив: чувствую, как ужас сушит горло. Словно ко мне приближается сквозь мусор, пыль и обвалившиеся пролёты сама смерть.
Я крепче сжимаю перекладину лестницы. Ребристая арматура оставляет на пальцах кровавые татуировки. Набираю воздуха в грудь. Мышцы между рёбрами ноют от напряжения. Разум подсказывает, что этот кто-то внизу может стать моим спасителем, и я готова выплюнуть дикий крик. Интуиция шепчет: повремени… Только разуму я доверяю больше. Разжимаю губы и готовлюсь закричать, но горлом идёт лишь дребезжащий сип.
Незнакомец продолжает приближаться. Шаркающие шаги становятся громче и пронзительнее. Я слышу, как мелкие камушки летят из-под чужих подошв. Вот ритм на мгновение сбился, перекрывшись звонким ударом, и некто громко и с оттяжкой чертыхнулся. Понимаю, что моя гостья — женщина. И её голос не нравится мне.
Перехожу на сторону интуиции и затихаю под потолком, как летучая мышь. Всё, что ни делается — к лучшему. Должно быть, в моей немеющей ноге, что не может выпутаться из удавки, тоже есть плюсы. Только какие? Даже из пальца не высосешь: ведь оторвать руку от спасительной ступеньки будет проблематично. А тянуться за ней потом — ещё сложнее.
Я снова слышу шаги. Только на этот раз они не становятся громче, словно человек внизу уходит вбок, на этаж. Выдыхаю: то ли облегчённо, то ли разочарованно. Когда шаги, наконец, отдаляются и становятся похожими на мышиную возню, я начинаю корить себя за то, что не закричала. Я уже не уверена, что справлюсь сама. Я вообще ни в чём не уверена.