Я: Тогда зачем нужно это все? Зачем вы шастаете между мирами? Почему погиб мой товарищ? Лишь для того, чтобы оплатить ваш проезд до дома?
З: Я сожалею о произошедшем. Я нахожусь здесь, потому что мы изо всех сил пытаемся открыть сверхпроход за пределы Мультивселенной. Это единственный шанс на выживание. А вы – люди – наша последняя надежда. Ваша эмоциональная и духовная энергия может стать ключом: вы странным образом сочетает эмпатию с невероятной жестокостью, а веру в чудо – с разнузданностью. По сути, вы все те же первобытные дикари, падающие ниц перед огнем, а через миг убивающие друг друга. Эту странную для нас энергию мы и собираем для наших экспериментальных установок.
Я: И что же будет, если вы сумеете пробить свой сверхпроход? Что нам с этого? Вы всю Землю эвакуируете?
З: Нет, всех эвакуировать невозможно. Если мы сумеем решить задачу к сроку – мы постараемся открыть проходы хотя бы для ваших детей. Ваше будущее будет сохранено.
Я: …
З: И последнее: если вам полегчает – я использовала свои телепатические способности, чтобы подчинить вашу волю. Вы не предавали своих товарищей. Надеюсь, это принесет вам немного успокоения. Если хотите, сейчас вы можете пойти со мной. Если же нет – мы еще встретимся.
Я молча покачал головой. Она печально улыбнулась и подошла к выцветшей занавеске в тупике. Когда З сдернула ее, под ней оказалась металлическая дверь, синяя, как вечернее небо…
С трудом переставляя отяжелевшие ноги и не оглядываясь, я вышел в дверь слева. Для нас теперь забрезжил слабый лучик надежды. А мое личное Событие уже наступило…
* * *
Постскриптум: на основе записи с моей нашлемной камеры я был оправдан специальной комиссией. Информацию, которую сообщила З, и ее признание в телепатическом воздействии сочли достаточными основаниями для признания меня невиновным. Но даже после этого вердикта я все еще не могу взглянуть в глаза своих товарищей. Ведь свою душу я оставил в тот вечер на залитом кровью бетонном дворике…
Конец протокола.
Осталось 458 дней до События.
Ход времени все ускоряется. Весенняя капель отсчитывает уходящие минуты этого мира, точно капли в клепсидре. Оскал неминуемой судьбы все явственнее проглядывает в ясном апрельском небе. Как приговоренный преступник, бодрствуя в последнюю ночь перед казнью, утомленными блестящими глазами встречает через решетку свой последний серый рассвет и слышит приближающиеся шаги и звяканье ключей…
Древние легенды и мифы, как я теперь подозреваю, были не памятью о прошлом, но предвидением будущего – мир, каким мы его знаем, приближается к рубежу, после которого изменится все…