— Демоны? — Я вопросительно изогнул правую бровь.
— Не знаю, что подразумевается под «демонами». Возможно — Черные джинны.
— А это ведь вполне возможно…
— Вот только это самые обыкновенные часы, Гарик. Это не артефакт. Я не чувствую в них Силы, и вообще — никаких следов Иного. — Как-то подозрительно резко возразил Антоний. Это навело меня на кое-какие мысли.
— Скажи, пожалуйста, Тони, а где ты был вчера днём? — Задал вопрос я, как бы забыв о его словах.
— Вчера было воскресенье. Гарик, я тебе уже сказал, что весь день писал картину.
— Да-да, — сказал я, как бы в пространство. Однако у меня в голове уже вырисовался нехитрый план.
Капитан говорил, что убийца имеет длинные тёмные волосы. Антоний — тоже длинноволосый, и его волосы тоже тёмные. Что, если это именно он? Призывает джиннов с помощью часов, и отправляет делать кровавое дело? Вот один подозреваемый и вырисовался.
Но, в общем, бред. Доказательств слишком мало. Кроме того, убийство произошло в баре, за считанные минуты. Всё это время Александров находился там. И чего-то я не припомню, чтобы он рассказывал про огромные антикварные часы, которые убийца таскал бы с собой. Не сходится.
Впрочем, это всё были лишь умозаключения. А мне еще предстояла реальная работа.
Морги обычно помещают где-нибудь под землей. Почему? Вы никогда не задавались таким вопросом? А я задавался. И пришел к выводу, что это пережиток старины. Этот обычай идет еще с тех времен, когда смерть и религиозный культ были неразрывно связаны. Вдумайтесь, ведь человечество всегда помещало потусторонний мир вниз, под землю. Подобные описания встречаются в мифах практически всех народов, почти в любой религиозной традиции. Это и Гадес у римлях, и Хель — у скандинавов, и Шибальба — у индейцев Месоамерики. Даже у христиан Ад ассоциируется с подземной темницей. Хотя, конечно, это очень упрощенное толкование христианских догматов.
Не стал исключением и этот морг. Андрей привел меня в темное, с трудом освещаемое немногочисленными слабыми лампами, помещение. Пахло чем-то тяжелым и определенно спиртом. Я вошел в сопровождении еще двух милиционеров и следователя прокуратуры. Следователя звали Георгием Груджиевым. Это был крепкий мужчина, чьи лучшие годы, однако, были уже позади. Его вытянутое лицо избороздили глубокие морщины, а нос был слегка крючковат. Некогда тёмные волосы почти полностью приобрели пепельный цвет. И только глаза следователя были по-прежнему молоды: черные, словно бездна, они не поблекли с возрастом.
Как позднее выяснилось, они с Александровым были, чуть ли, не заклятыми врагами. Некоторое время Груджиев занимался преподаванием в милицейской академии, выпускником которой и был Андрей. Противостояние между ними началось еще тогда. Теперь, когда старик вернулся к следствию, а Александров стал сотрудником местного управления милиции, оно вылилось в небольшую «холодную войну». Практически всё время, пока мы ждали патологоанатома, они обменивались едкими замечаниями в адрес друг друга, а я делал вид, что ничего не слышу, да и вообще меня это не касалось. Но капитан явно ждал поддержки с моей стороны. От того, что я и не думал её оказывать, он оказался только больше взбешен. В результате, то впечатление, которое он произвел на меня, в самом начале нашего знакомства рассеялось полностью.