Через три года меня признали гением и позволили окончить университет экстерном. Таким образом, к девятнадцати годам я уже имел диплом инженера в кармане. Но такая работа меня не устраивала тем, что на ней практически не оставалось времени для магии. Да и нужно было работать с людьми, а чем меньше у чародея знакомых, тем лучше. Меньше вероятность, что его тайна раскроется. Низкая заработная плата тоже не вдохновляла. Так, я и пришел к тому, что «окопавшись» в том же городе, где окончил обучение, стал частным детективом. И сейчас мне нужно было раскрыть очередное дело.
Запасы еды дома были почти исчерпаны. Я купил в продовольственном универмаге двести граммов сыра сулугуни, сочащегося беловатой мутной сывороткой, румяный батон за два восемьдесят с хрустящей коркой и долго раздумывал, какие же сосиски мне приобрести: «Вкусные», «Съедобные» или «Настоящие». Потом взял первые попавшиеся — всё равно, одно и то же, а названиями только спекулируют. Так я и топал по набережной: в одной руке — пакет с провизией, а в другой — трость.
Моя трость выполняла функции магического жезла. Она помогала фокусировать магическую энергию, без чего чародей запросто может потерять контроль над заклятьем.
Набережную недавно восстановили после тяжелых повреждений, нанесенных ей ураганом. Обычно здесь полно народу, особенно — туристов, но было раннее осеннее утро, и люди мне почти не встречались. Море было стальным. Таким спокойным, и, в то же время, таким холодным и суровым. На нём лежала серебристая полоса, тянувшаяся к горизонту на востоке, над которым парило яркое солнце.
Итак, у меня было дело. Куча трупов и ни одного подозреваемого. Мотивы также неизвестны.
Итак, кто-то использует очень мерзкую магию, замешанную на крови, для того, чтобы воплотить в жизнь что-то еще более мерзкое. Допустим, это позволяет убийце получать невиданное могущество прямо из Иного. Однако чародей такой силы и таких знаний не может оставаться незамеченным. Он давно привлек бы внимания Пакта. Ну, ладно, допустим, это могущество столь велико, что может само себя скрывать. Первым подозреваемым, таким образом, тут же становится Антоний Литов. Я знаю только трех чародеев в этом городе, у кого хватило бы силы, знаний и воли на подобное, и фигура Антония всплывает, будто, сама по себе.
Судите сами: я этого не делал, Джозеф, учитывая его состояние, при всём желании, не способен сотворить подобное. А вот Антоний Литов вполне мог бы. Но у него абсолютно отсутствовали мотивы. Литов — человек, конечно, тщеславный, но только не в области магии. Ему такое проворачивать просто незачем, он — человек искусства, и не стремится к магической мощи.