Братья хотели, чтобы Хан поверил, будто она была рыцарем-искателем и случайно наткнулась на «Базу-Прайм», где была захвачена мандалорцами. И, возможно, так оно и было. В конце концов, она с честью прошла импровизированную проверку личности, поправив Хана, когда тот заявил, что в последний раз они виделись на свадьбе Джейны на Корусанте. Свадьба, напомнила она ему, состоялась на борту «Королевы драконов II», а её там не было, потому что в тот день она и другие рыцари-искатели отправились на поиски Мортиса.
Наконец Сорок бросила свои чип-карты Мирте Гев, которая всё ещё выполняла функции крупье. Шина с носа Гев уже была снята, но её переносица теперь была искривлена, а глаза по-прежнему были опухшими и окружёнными синяками.
— Я пас, — сказала Сорок.
Гев кивнула почти что с сочувствием, затем повернулась к пыточному дроиду.
— Она всё ещё не уплатила ставку.
Пыточный дроид — тёмный шар, увешанный шприцами, клешнями и электрическими штырями — быстро подлетел к джедайке и вытянул иннервационную иглу. Сорок вздрогнула, но, отвернувшись, протянула левую руку дроиду.
Зная из предыдущих процедур, что электроинъекция не задержит игру, Хан позволил своему взгляду скользнуть мимо Гев к другой Охали Сорок, которая, казалось, была чем-то вроде слабоумной копии, над которой экспериментировали Крефы.
— А ты, Двойняшка?
Выпуклые красные глаза Двойняшки раздражённо блеснули.
— Меня зовут не Двойняшка, — сказала она. — Я Охали-Два.
— Как скажешь. — Хан взглянул на первую Охали Сорок, которая запрокинула голову и уставилась в потолок, пока пыточный дроид при помощи своих инструментов воспроизводил боль от вырванного ногтя. Затем Хан закатил глаза и снова повернулся к Двойняшке. — Ты в игре?
Двойняшка блеснула улыбкой, которая у человека показалась бы насмешливой. На дуросском лице она выглядела просто неуместно.
— А вы как думаете, капитан?
— Разумеется, в игре, — ответил он. — Зачем я вообще спрашиваю?
Двойняшка была одним из тех игроков, которые, похоже, не понимали, что сабакк — это нечто большее, чем риск. Она сыграла слишком много раздач и большинство из них проиграла, а после этого хвасталась даже незначительными победами, как будто выиграла Открытый чемпионат Центральных Миров.
Хан скользнул взглядом мимо Крейтеуса Крефа, который уже сбросил карты, к следующему игроку — темноволосому мандалорцу с тяжёлой челюстью по имени Бардуун. Одетый в один из тех комбинезонов на подкладке, что обычно носят под доспехами бескар'гам, Бардуун определённо выглядел достаточно уродливым, чтобы быть мандалорцем. Но им он не был — по крайней мере, больше не был. В нём чувствовалось что-то нездоровое, какая-то дьявольская злоба, слишком извращённая для человека.