Эдвин устало махнул рукой. Немного пересев, он взял первый из сэндвичей и впился в него зубами. Он жевал его тщательно, старательно измельчая каждый кусок. Доев, он окончил свой рассказ:
— Сначала наемник — ведь помимо него с войны пришли те, кто наслаждался такой работенкой, как у него, и многим требовалась защита. Другим месть. За некоторых я деньги не брал. Законченные мрази, — рыкнул волшебник и потряс головой. — Война, Джаспер, очищает не всех. Потом наш «Клык» вспомнил, что он еще может собирать информацию о различных целях, и стал сыщиком. И знаешь, у него даже получалось, и получалось хорошо. Он за пять лет даже никого не убил. И тут, в один не самый прекрасный день, у него забирают то последнее, что приносило ему радость. Что было свидетельством его человечности и его силы. «Клыку» ничего не оставалось, как идти по следу похитителей и заниматься тем, что у него получалось лучше всего. Вот тебе история Эдвина Моуза, он же «Клык» ноль-пятнадцать.
Я помолчал. Эдвин тянул из стакана свой алкоголь.
— Можешь рассказать о тех вещах? — попросил я.
— Табакерка — это мой дом. Изнутри он как двухэтажная квартира. Там уютно — я тратился на него. Есть даже застекленный садик с видом на Шум. Там замечательно, — Эдвин, умиротворенный, прикрыл глаза. — А Костер… Как-нибудь в другой раз, хорошо? Я давно никому эту историю не рассказывал. Не хочу сразу говорить все.
Эдвин одним махом опрокинул в себя бирюзовый напиток. Я дожевал крыло и внимательно посмотрел в глаза Эдвину.
— Спасибо за доверие.
— Всегда пожалуйста, Джас. Просто я не хотел, чтобы ты смотрел на меня как на убийцу. То есть, я он и есть, это так. Но… Я никогда не получал от этого удовольствия.
— Я понял тебя, товарищ.
Эдвин усмехнулся.
— Подумать только. Кот может быть более вежливым и приятным, чем многие люди. Хотя, на самом деле, тут мало удивительного. Мисс, можно расчет? — крикнул он официантке.
***
Мы подходили к лавке. За углом Эд остановил меня и присел на корточки:
— Я полагаю, Лира может узнать о Петрушке, но никак не о «Головастике».
— Не дурак.
— И, пожалуй, о нападении тоже стоит умолчать. Справимся сами?
— Смотря, сколько их там будет, — уклончиво ответил я.
— Я еще пособираю информацию. Там посмотрим…
Волшебник встал, и мы вошли в лавку.
Солнечный день, пахший цветами и табаком внезапно сменился на сумерки с ароматом трав и спирта. Мне нравился этот запах. Лира, сидевшая за кассой и читавшая очередной гримуар, встрепенулась от звона колокольчика.
Эдвин устало выдохнул и опустился на синеватый диван. Удивительно, но немолодой, частично промятый диван принял его, словно был великолепнейшей мебелью — Эдвин расслабился, частично утонул в мягком плюше, его тело приняло наиболее оптимальный угол. Я заметил, как спинка дивана медленно двигается за спиной Эда. Кажется, это был диван-массажер.